Неточные совпадения
Редакция сатирического и юмористического журнала «Зритель» помещалась
на Тверском
бульваре в доме Фальковской, где-то
на третьем этаже. Тут же была и цинкография
В.
В. Давыдова.
В.
В. Давыдов был всегда весь замазанный, закоптелый, высокий и стройный,
в синей нанковой, выгоревшей от кислоты блузе, с черными от работы руками, — похожий
на коммунара с парижских баррикад 1871 года. По духу он и действительно был таким.
Затем редакция переехала
в дом Обидиной, тут же
на Петровке,
в надворный флигель, а оттуда уже
в дом М.
В. Живаго, теперь уже снесенный,
на проезде Страстного
бульвара.
Печатался «Голос Москвы»
в надворном флигеле
дома Горчакова
на Страстном
бульваре в типографии
В.Н. Бестужева, который был кругом
в долгах, а ему,
в свою очередь, был должен только один человек
на свете: И.И. Зарубин!
Он перевел
в свою типографию редакцию «Жизни»,
в дом Горчакова
на Страстном
бульваре.
Неточные совпадения
Молча с Грушницким спустились мы с горы и прошли по
бульвару, мимо окон
дома, где скрылась наша красавица. Она сидела у окна. Грушницкий, дернув меня за руку, бросил
на нее один из тех мутно-нежных взглядов, которые так мало действуют
на женщин. Я навел
на нее лорнет и заметил, что она от его взгляда улыбнулась, а что мой дерзкий лорнет рассердил ее не
на шутку. И как,
в самом деле, смеет кавказский армеец наводить стеклышко
на московскую княжну?..
Бывало, он еще
в постеле: // К нему записочки несут. // Что? Приглашенья?
В самом деле, // Три
дома на вечер зовут: // Там будет бал, там детский праздник. // Куда ж поскачет мой проказник? // С кого начнет он? Всё равно: // Везде поспеть немудрено. // Покамест
в утреннем уборе, // Надев широкий боливар, // Онегин едет
на бульвар, // И там гуляет
на просторе, // Пока недремлющий брегет // Не прозвонит ему обед.
День был серенький, холодный и молчаливый. Серебряные, мохнатые стекла
домов смотрели друг
на друга прищурясь, — казалось, что все
дома имеют физиономии нахмуренно ожидающие. Самгин медленно шагал
в сторону
бульвара, сдерживая какие-то бесформенные, но тревожные мысли, прерывая их.
Какая-то сила вытолкнула из
домов на улицу разнообразнейших людей, — они двигались не по-московски быстро, бойко, останавливались, собирались группами, кого-то слушали, спорили, аплодировали, гуляли по
бульварам, и можно было думать, что они ждут праздника. Самгин смотрел
на них, хмурился, думал о легкомыслии людей и о наивности тех, кто пытался внушить им разумное отношение к жизни. По ночам пред ним опять вставала картина белой земли
в красных пятнах пожаров, черные потоки крестьян.
В чистеньком городке,
на тихой, широкой улице с красивым
бульваром посредине, против ресторана,
на веранде которого, среди цветов, играл струнный оркестр, дверь солидного, но небольшого
дома, сложенного из гранита, открыла Самгину плоскогрудая, коренастая женщина
в сером платье и, молча выслушав его объяснения, провела
в полутемную комнату, где
на широком диване у открытого, но заставленного окна полулежал Иван Акимович Самгин.