Потом мы посетили пост, на котором был отличный дом со службами, окруженный прекрасным садом, телеграф и метеорологическая станция, таможня для осмотра судов, идущих с рейда, отстоящего в четырех верстах от гирл, — и не встретили ни одного здорового человека из живущих на посту, расположенном на низком берегу, в
вечном тумане, в самой лихорадочной местности. Здесь все были больны малярией.
"Скучно! крупные капли дождя стучат в окна моей квартиры; на улице холодно, темно и грязно; осень давно уже вступила в права свои, и какая осень! Безобразная, гнилая, с проницающею насквозь сыростью и
вечным туманом, густою пеленой встающим над городом…
Тех дней, когда в жилище света // Блистал он, чистый херувим, // Когда бегущая комета // Улыбкой ласковой привета // Любила поменяться с ним, // Когда сквозь
вечные туманы, // Познанья жадный, он следил // Кочующие караваны // В пространстве брошенных светил;
Неточные совпадения
А нынче все умы в
тумане, // Мораль на нас наводит сон, // Порок любезен и в романе, // И там уж торжествует он. // Британской музы небылицы // Тревожат сон отроковицы, // И стал теперь ее кумир // Или задумчивый Вампир, // Или Мельмот, бродяга мрачный, // Иль
Вечный жид, или Корсар, // Или таинственный Сбогар. // Лорд Байрон прихотью удачной // Облек в унылый романтизм // И безнадежный эгоизм.
Залив Рында. —
Вечные переселенцы. — Приспособляемость к местным условиям жизни. — Взгляд на туземцев. — Первобытный коммунизм. — Таинственные следы. — Люди, скрывающиеся в тайге. — Золотая лихорадка. — Экспедиция к заливу. — Пластун. —
Туман. — Потерянный трофей. — Бессонная ночь. — Случайная находка. — Стрельба по утке. — Состязание. Выстрелы гольда. — Дерсу успокаивает подвыпивших стрелков. — «Сказка о рыбаке и рыбке». — Мнение гольда.
Тартюф, конечно, —
вечный тип, Фальстаф —
вечный характер, — но и тот и другой, и многие еще знаменитые подобные им первообразы страстей, пороков и прочее, исчезая сами в
тумане старины, почти утратили живой образ и обратились в идею, в условное понятие, в нарицательное имя порока, и для нас служат уже не живым уроком, а портретом исторической галереи.
Кто знал его, забыть не может, // Тоска по нем язвит и гложет, // И часто мысль туда летит, // Где гордый мученик зарыт. // Пустыня белая; над гробом // Неталый снег лежит сугробом, // То солнце тусклое блестит, // То туча черная висит, // Встают смерчи, ревут бураны, // Седые стелются
туманы, // Восходит день, ложится тьма, // Вороны каркают — и злятся, // Что до костей его добраться // Мешает
вечная зима.
Что он увидел в эту последнюю минуту? Может быть, его душевным глазам представился тот бездонный,
вечный, черный
туман, который неизбежно и безжалостно поглощает и людей, и зверей, и травы, и звезды, и целые миры?..