Через минуту два экземпляра манифеста
были в кармане Николая Ивановича, а через час газетчики и мальчишки носились с особым приложением к «Московскому листку» и продавали манифест на улицах за сутки до обнародования в других газетах.
Выходил В.В. Давыдов и тут же приносил пачку материала. Обсуждали каждую мелочь вместе. Записывали экспромты, остроты, шутки. В.В. Давыдов был все — и редактор, и секретарь, и кассир. Когда
были в кармане деньги, он выворачивал все на стол и делил кому что следует, а иногда прямо заявлял...
Неточные совпадения
Первые беспорядки, прогремевшие
в Москве,
были вызваны новым уставом, уничтожившим профессорскую автономию и удвоившим плату за слушание лекций, что оттесняло бедноту от слушания лекций, а тут, вслед за уставом, грянул циркуляр о введении обязательной для каждого студента новой формы: мундиры со шпагой, сюртуки, тужурки и пальто со светлыми гербовыми пуговицами и синими выпушками — бедноте не по
карману!
— Пожалуйте рюмочку с нами, Владимир Алексеевич! — пригласил он меня, а другой его сосед уж и стаканчик подает.
Выпили. Разговариваем. Я полез
в карман за табакеркой.
В другой,
в третий… нет табакерки! И вспомнилось мне, что я забыл ее на столе
в скаковом павильоне. И сразу все праздничное настроение рухнуло: ведь я с ней никогда не расстаюсь.
Я побежал — трамваев тогда не
было, а извозчики не по
карману — и у зоологического сада увидал толпы народа.
В саду я узнал подробности. Озаглавил заметку «Взбунтовавшийся слон на Пресне».
Распространение газеты зависело от энергии участкового пристава и характера участка, которым пристав этот ведал. Так,
в Арбатской и Пречистенской частях этой газеты и не увидишь, хотя каждый домовладелец обязан
был на нее подписываться. Эти два участка
были населены дворянством, которое гнало полицейских, приходивших с подписной книгой на газету. Зато
в некоторых более подходящих участках
были приставы, ревностно заботившиеся о доходах газеты, причем, конечно, не забывали и о своем
кармане.
Это
был портрет известного богача: кругом пьяная публика, тоже портреты, а перед купцом, согнувшись
в три погибели, волосатый человек
в сюртуке, из заднего
кармана которого торчит полуштоф водки.
Это
было так «безапелляционно» предложено, что я положил
в карман полученное и отправился к Амфитеатрову, но он внезапно уехал
в Москву.
В кармане у меня
были письма
в редакцию газеты «Одъек» и ее редакторам Пашичу и Протичу и к учителю М.М. Бойовичу от его сына литератора, студента Московского университета.
Устав ходить и думать, он сел на диван перед лампой и машинально открыл данное ему на память англичанином Евангелие, которое он, выбирая то, что
было в карманах, бросил на стол. «Говорят, там разрешение всего», — подумал он и, открыв Евангелие, начал читать там, где открылось. Матфея гл. XVIII.
Дмитрий вдруг появился опять в зале. Он, конечно, нашел тот вход запертым, да и действительно ключ от запертого входа
был в кармане у Федора Павловича. Все окна во всех комнатах были тоже заперты; ниоткуда, стало быть, не могла пройти Грушенька и ниоткуда не могла выскочить.
У Гладышева
было в кармане много денег, столько, сколько еще ни разу не было за его небольшую жизнь целых двадцать пять рублей, и он хотел кутнуть. Пиво он пил только из молодечества, но не выносил его горького вкуса и сам удивлялся, как это его пьют другие. И потому брезгливо, точно старый кутила, оттопырив нижнюю губу, он сказал недоверчиво:
Но я находился в раздраженном состоянии человека, проигравшего более того, что у него
есть в кармане, который боится счесть свою запись и продолжает ставить отчаянные карты уже без надежды отыграться, а только для того, чтобы не давать самому себе времени опомниться. Я дерзко улыбнулся и ушел от него.
Неточные совпадения
Рассказывают следующее. Один озабоченный градоначальник, вошед
в кофейную, спросил себе рюмку водки и, получив желаемое вместе с медною монетою
в сдачу, монету проглотил, а водку вылил себе
в карман. Вполне сему верю, ибо при градоначальнической озабоченности подобные пагубные смешения весьма возможны. Но при этом не могу не сказать: вот как градоначальники должны
быть осторожны
в рассмотрении своих собственных действий!
— Никогда не спрашивал себя, Анна Аркадьевна, жалко или не жалко. Ведь мое всё состояние тут, — он показал на боковой
карман, — и теперь я богатый человек; а нынче поеду
в клуб и, может
быть, выйду нищим. Ведь кто со мной садится — тоже хочет оставить меня без рубашки, а я его. Ну, и мы боремся, и
в этом-то удовольствие.
— Дарья Александровна приказали доложить, что они уезжают. Пускай делают, как им, вам то
есть, угодно, — сказал он, смеясь только глазами, и, положив руки
в карманы и склонив голову на бок, уставился на барина.
Степан Аркадьич с оттопыренным
карманом серий, которые за три месяца вперед отдал ему купец, вошел наверх. Дело с лесом
было кончено, деньги
в кармане, тяга
была прекрасная, и Степан Аркадьич находился
в самом веселом расположении духа, а потому ему особенно хотелось рассеять дурное настроение, нашедшее на Левина. Ему хотелось окончить день зa ужином так же приятно, как он
был начат.
— Немец уже взялся
было за
карман, где у него
был карандаш
в книжечке,
в которой он всё вычислял, но, вспомнив, что он сидит за обедом и заметив холодный взгляд Вронского, воздержался.