Неточные совпадения
Сначала он стал во главе бродячей
труппы, играл по казачьим станицам на Дону на ярмарках, в уездных городках Тамбовской и Воронежской губерний, потом снял
театр на зиму сначала в Урюпине и Борисоглебске, а затем в губернском Тамбове.
У нас в
труппе служила выходной актрисой Гаевская, красивая, изящная барышня, из хорошей семьи, поступившая на сцену из любви к
театру без жалованья, так как родители были со средствами.
Я в 6 часов уходил в
театр, а если не занят, то к Фофановым, где очень радовался за меня старый морской волк, радовался, что я иду на войну, делал мне разные поучения, которые в дальнейшем не прошли бесследно. До слез печалились Гаевская со своей доброй мамой. В
труппе после рассказов Далматова и других, видевших меня обучающим солдат, на меня смотрели, как на героя, поили, угощали и платили жалованье. Я играл раза три в неделю.
Не помню его судьбу дальше, уж очень много разных встреч и впечатлений было у меня, а если я его вспомнил, так это потому, что после войны это была первая встреча за кулисами, где мне тут же и предложили остаться в
труппе, но я отговорился желанием повидаться с отцом и отправился в Вологду, и по пути заехал в Воронеж, где в
театре Матковского служила Гаевская.
Вся
труппа Пушкинского
театра играла здесь лето 1881 года.
10 мая
труппа еще играла в Нижнем, а я с Андреевым-Бурлаком приехал в Казань устраивать уже снятый по телеграмме городской
театр. Первый спектакль был 14 мая, в день коронации Александра III.
Неточные совпадения
В Петровском парке в это время было два
театра: огромный деревянный Петровский, бывший казенный, где по временам, с разрешения Арапова, по праздникам играла
труппа А. А. Рассказова, и летний
театр Немецкого клуба на другом конце парка, на дачах Киргофа.
В большой зале бывшего Шереметевского дворца на Воздвиженке, где клуб давал маскарады, большие обеды, семейные и субботние ужины с хорами певиц, была устроена сцена. На ней играли любители, составившие потом
труппу Московского Художественного
театра.
И я, действительно, не заснул. В городе был каменный
театр, и на этот раз его снимала польская
труппа. Давали историческую пьесу неизвестного мне автора, озаглавленную «Урсула или Сигизмунд III»…
«Вот, говорит, Настасья Петровна, мы все хотели с вами сыграть на
театре, и все нам не удавалось; а теперь я набираю провинциальную
труппу…
В 1840 году
театр в Висбадене был и по наружности плох, а
труппа его, по фразистой и мизерной посредственности, по старательной и пошлой рутине, ни на волос не возвышалась над тем уровнем, который до сих пор можно считать нормальным для всех германских
театров и совершенство которого в последнее время представляла
труппа в Карлсруэ, под «знаменитым» управлением г-на Девриента.