Неточные совпадения
Ну, какое дело Суворову до ссыльных? Если же таковые встречались у собутыльников за столом — среди гостей, — то при
встречах он раскланивался с ними как со знакомыми. Больше половины вологжан-студентов
были высланы за политику из столицы и жили у своих родных, и весь город
был настроен революционно.
И выяснилось, что Петля
встретил Репку весной в Самаре, куда он только что прибыл из Сибири, убежав из тюрьмы, и пробирался на Черемшаны, где в лесу у него
была зарыта «поклажа» — золото и серебро.
После хороших суток, проведенных у стариков в теплой хате, в когда-то красивом имении на гористом берегу Волги, я опять в Ярославле, где надо избегать
встречи с полковыми товарищами и думать, где бы переночевать и что бы
поесть.
Это, конечно,
было не без риска, так как при больнице
было арестантское отделение, куда я, служа в полку, не раз ходил начальником караула, знал многих, и неприятная
встреча для меня
была обеспечена.
Война
была в разгаре. На фронт требовались все новые и новые силы,
было вывешено объявление о новом наборе и принятии в Думе добровольцев. Об этом Фофанов прочел в газете, и это
было темой разговора за завтраком, который мы кончили в два часа, и я оттуда отправился прямо в театр, где
была объявлена считка новой пьесы для бенефиса Большакова. Это
была суббота 16 июля. Только что вышел,
встречаю Инсарского в очень веселом настроении: подвыпил у кого-то у знакомых и торопился на считку.
В день прихода нас
встретили все офицеры и командир полка седой грузин князь Абашидзе, принявший рапорт от Прутникова. Тут же нас разбили по ротам, я попал в 12-ю стрелковую. Смотрю и глазам не верю: длинный, выше всех на полторы головы подпоручик Николин, мой товарищ по Московскому юнкерскому училищу, с которым мы рядом спали и
выпивали!
Не помню его судьбу дальше, уж очень много разных
встреч и впечатлений
было у меня, а если я его вспомнил, так это потому, что после войны это
была первая
встреча за кулисами, где мне тут же и предложили остаться в труппе, но я отговорился желанием повидаться с отцом и отправился в Вологду, и по пути заехал в Воронеж, где в театре Матковского служила Гаевская.
Сухо меня
встретил купчина, но обещал
быть, а билет не взял. Тоже и соседний магазинчик Будылин. Еду к богатому портному Корабельщикову, которому еще не уплатил за сюртук.
А у молодых из-под них кудри, как лен светлые. Север. И во всем север, дикий север дикого серого моря. Я удивляюсь, почему у Шекспира при короле не
было шута? Ведь
был же шут — «бедный Йорик». Нужен и живой такой же Йорик. Может
быть, и арапчик, вывезенный из дальних стран вместе с добычей, и обезьяна в клетке. Опять флейта? Дудка, а не флейта! Дудками и барабанами
встречают Фортинбраса.
Прошла неделя со дня этой
встречи. В субботу — тогда по субботам спектаклей не
было — мы репетировали «Царя Бориса», так как приехал В.В. Чарский, который должен
был чередоваться с М.И. Писаревым.
В числе членов-учредителей
был и Антон Чехов, плативший взнос и не занимавшийся. Моя первая
встреча с ним
была в зале; он пришел с Селецким в то время, когда мы бились с Тарасовым на эспадронах. Тут нас и познакомили. Я и внимания не обратил, с кем меня познакомил Селецкий, потом уже Чехов мне сам напомнил.
Думаю, — рискнем. Пошел разыскивать самого квартального. Оказывается, он
был на вокзале. Иду туда и
встречаю по дороге упитанного полицейского типа.
На другой день я
был в селе Ильинском погосте у Давыда Богданова, старого трактирщика. Но его не
было дома, уехал в Москву дня на три. А тут подвернулся старый приятель, Егорьевский кустарь, страстный охотник, и позвал меня на охоту, в свой лесной глухой хутор, где я пробыл трое суток, откуда и вернулся в Ильинский погост к Давыду.
Встречаю его сына Василия, только что приехавшего. Он служил писарем в Москве в Окружном штабе. Малый развитой, мой приятель, охотились вместе. Он сразу поражает меня новостью...
Первый раз я это явление почувствовал так: уже в конце раскопок я как-то поднялся наверх и
встретил среди публики своего знакомого педагога — писателя Е.М. Гаршина, брата Всеволода Гаршина. Он увидел меня и ужаснулся. Действительно, — обросший волосами, нечесаный и немытый больше недели, с облупившимся от жары загоревшим дочерна лицом я
был страшен.
Прием мне всюду
был прекрасный: во-первых, все симпатизировали нашему турне, во-вторых, в редакциях
встречали меня как столичного литератора и поэта, — и я в эти два года печатал массу стихотворений в целом ряде журналов и газет — «Будильник», «Осколки», «Москва», «Развлечение».
Но — читатель уже знает вперед смысл этого «но», как и всегда будет вперед знать, о чем будет рассказываться после страниц, им прочтенных, — но, разумеется, чувство Кирсанова к Крюковой при их второй
встрече было вовсе не то, как у Крюковой к нему: любовь к ней давным — давно прошла в Кирсанове; он только остался расположен к ней, как к женщине, которую когда-то любил.
Неточные совпадения
Г-жа Простакова (обробев и иструсясь). Как! Это ты! Ты, батюшка! Гость наш бесценный! Ах, я дура бессчетная! Да так ли бы надобно
было встретить отца родного, на которого вся надежда, который у нас один, как порох в глазе. Батюшка! Прости меня. Я дура. Образумиться не могу. Где муж? Где сын? Как в пустой дом приехал! Наказание Божие! Все обезумели. Девка! Девка! Палашка! Девка!
Скотинин. Как! Племяннику перебивать у дяди! Да я его на первой
встрече, как черта, изломаю. Ну,
будь я свиной сын, если я не
буду ее мужем или Митрофан уродом.
Стародум(с важным чистосердечием). Ты теперь в тех летах, в которых душа наслаждаться хочет всем бытием своим, разум хочет знать, а сердце чувствовать. Ты входишь теперь в свет, где первый шаг решит часто судьбу целой жизни, где всего чаще первая
встреча бывает: умы, развращенные в своих понятиях, сердца, развращенные в своих чувствиях. О мой друг! Умей различить, умей остановиться с теми, которых дружба к тебе
была б надежною порукою за твой разум и сердце.
Началось с того, что Волгу толокном замесили, потом теленка на баню тащили, потом в кошеле кашу варили, потом козла в соложеном тесте [Соложёное тесто — сладковатое тесто из солода (солод — слад), то
есть из проросшей ржи (употребляется в пивоварении).] утопили, потом свинью за бобра купили да собаку за волка убили, потом лапти растеряли да по дворам искали:
было лаптей шесть, а сыскали семь; потом рака с колокольным звоном
встречали, потом щуку с яиц согнали, потом комара за восемь верст ловить ходили, а комар у пошехонца на носу сидел, потом батьку на кобеля променяли, потом блинами острог конопатили, потом блоху на цепь приковали, потом беса в солдаты отдавали, потом небо кольями подпирали, наконец утомились и стали ждать, что из этого выйдет.
Случилось ему, правда,
встретить нечто подобное в вольном городе Гамбурге, но это
было так давно, что прошлое казалось как бы задернутым пеленою.