Работы было довольно. Ежедневно
читали пьесы. Библиотека Григорьева была большая. Кроме того, на моей обязанности было выписывать, конечно, сперва под руководством Васи, костюмы и реквизит, иногда самый неожиданный.
Неточные совпадения
Репетицию всю просидит в кулисе с Григорием Ивановичем,
пьесы брал
читать.
Прошло много лет, и в конце прошлого столетия мы опять встретились в Москве. Докучаев гостил у меня несколько дней на даче в Быкове. Ему было около восьмидесяти лет, он еще бодрился, старался петь надтреснутым голосом арии,
читал монологи из
пьес и опять повторил как-то за вечерним чаем слышанный мной в Тамбове рассказ о «докучаевской трепке». Но говорил он уже без пафоса, без цитат из
пьес. Быть может, там, в Тамбове, воодушевила его комната, где погиб его друг.
В те времена Великим постом было запрещено играть актерам, а Вильде выхлопотал себе разрешение «
читать в костюмах сцены из
пьес». Поэтому, конечно, с разрешения всемогущего генерал-губернатора В. А. Долгорукова, «покровителя искусств», в Кружке полностью ставились
пьесы, и постом сборы были полные. Играли все провинциальные знаменитости, съезжавшиеся в Москву для заключения контрактов.
— Эту
пьесу следует запретить. Довольно уж разной нигилятины и своей, а то еще переводная!.. Да там прямо призыв к бунту!.. Играла прекрасно… Ну да только и она все-таки с душком,
читает на вечеринках запрещенные стихи, Некрасова
читает!..
Не давались танцы кипевшей талантом девочке и не привлекали ее. Она продолжала неуклонно
читать все новые и новые
пьесы у отца, переписывала излюбленные монологи, а то и целые сцены — и учила, учила их. Отец мечтал перевести ее в драму и в свой бенефис, когда ей минуло тринадцать лет, выпустил в водевиле с пением, но дебют был неудачен.
Репетировали для бенефиса Н. М. Медведевой «Эмилию Галотти».
Пьеса, по обыкновению, находилась у отца, и дочка, как и всегда,
прочла ее, увлеклась, переписала и выучила роль Эмилии и опять в школе
прочла товаркам.
— Я помню
пьесу и Роллера помню. Еще гимназистом
читал «Разбойников».
— «Ермоловская» публика, — сказал И.К. Казанцев, и сразу поняли, какие
пьесы ставить для этой публики. А если приходилось давать что-нибудь вроде «Каширской старины», то он вместо водевиля объявлял дивертисмент, где Ермолова
читала стихи, те самые, которые в Москве стояли поперек горла жандармской власти.
Когда он
читал пьесу, все это его не то что раздражало, а смущало. Он не мог сразу выяснить себе: в каком свете автор ставит такое зрелище, как он сам относится к попытке молодого декадента поставить эту странную вещь, где влюбленная девушка разделяет судьбу убитой — из прихоти — водяной птицы.
Неточные совпадения
Ночью он
прочитал «Слепых» Метерлинка. Монотонный язык этой драмы без действия загипнотизировал его, наполнил смутной печалью, но смысл
пьесы Клим не уловил. С досадой бросив книгу на пол, он попытался заснуть и не мог. Мысли возвращались к Нехаевой, но думалось о ней мягче. Вспомнив ее слова о праве людей быть жестокими в любви, он спросил себя:
Она ехала и во французский спектакль, но содержание
пьесы получало какую-то связь с ее жизнью;
читала книгу, и в книге непременно были строки с искрами ее ума, кое-где мелькал огонь ее чувств, записаны были сказанные вчера слова, как будто автор подслушивал, как теперь бьется у ней сердце.
Я
прочел томов пятьдесят французского «Репертуара» и русского «Феатра», в каждой части было по три, по четыре
пьесы.
Рядом со мной, у входа в Малый театр, сидит единственный в Москве бронзовый домовладелец, в том же самом заячьем халатике, в котором он писал «Волки и овцы». На стене у входа я
читаю афишу этой
пьесы и переношусь в далекое прошлое.
Он взял
пьесу и начал
читать, а мне дал сигару и газету.