Я смотрел на эту руину былого богатыря и забияки и рядом с ним
видел другого, возбужденного, могучего, слышал тот незабвенный, огненный монолог. Самое интересное, что я услышал теперь от постаревшего Докучаева, был его отзыв о В. В. Самойлове.
Неточные совпадения
И сразу переродили меня женщины театра, вернув мне те манеры, которые были приобретены в дамском обществе двух тетенек, младших сестер моей мачехи, только что кончивших Смольный, и бабушки-сенаторши. Самого сенатора, опального вельможу, сослуживца и
друга Сперанского, я уже не застал в живых. С тех пор как я ушел от них, за шесть лет, кроме семьи коневода, я несколько дней
видел близко только одну женщину — кухарку разбойничьей ватаги атамана Ваняги Орлова, да и та была глухонемая.
Когда дьякон попал на обед и увидал своего племянника в кругу аристократии, первым
другом блестящего князя, дьякон и вся родня «простили заблудного», которого до этого они мнили
видеть архиереем.
Хозяин,
видя наши костюмы, на
другой же день стал требовать деньги и уже не давал самовара, из которого мы грелись простым кипятком с черным хлебом, так как о чае-сахаре мы могли только мечтать. Корсиков днем ушел и скрылся. Я ждал его весь день.
Публика
увидела двух губернаторов: одного в ложе, а
другого (с такими же точно баками) заседавшего на декорации на троне Вельзевула…
— «Его, властителя, героя, полубога…»
Друга моего Гришу Кулебякина убили здесь… «Человек он был». «Орел, не вам чета»… Ты
видишь меня? Хорош?… Подковки гнул. А перед ним я был мальчишка и щенок. Кулачище — во! Вот Сухово-Кобылин всю правду, как было, написал… Только фамилию изменил, а похожа: Ку-ле-бя-кин у него Семи-пя-дов. А мою фамилию целиком поставил: «После докучаевской трепки не жить!» После истории в Курске не жить!
Первые ряды кресел занимали знаменитости сцены и литературы, постоянные посетители Кружка, а по среднему проходу клубочком катился, торопясь на свое место, приземистый Иван Федорович Горбунов, улыбался своим лунообразным, чисто выбритым лицом. Когда он приезжал из Петербурга, из Александринки, всегда проводил вечера в Кружке, а теперь обрадовался
увидеть своего
друга, с которым они не раз срывали лавры успеха в больших городах провинции — один как чтец,
другой как рассказчик и автор сцен из народного быта.
Слушая чтеца, думы и воспоминания ползут, цепляются одно за
другое и переносят меня на необъятный простор безбрежных золотых нив… И все, кто слушает,
видит воочию все то, что слито поэтом и неповторимым чтецом в мелодию созвучий.
И
видел я это стадо, перелетающее семифутовую бездонную трещину вслед за своим вожаком, распластавшимся на секунду в воздухе, с поджатыми ногами и вытянутой шеей, и ни секунды не задержавшимся на
другой стороне трещины: он не перелетел, а скользнул через пропасть и исчез за скалой.
В первый раз я очнулся в дымной сакле. Я лежал на полу на бурке и не мог пошевелиться — все болело. Седой черкес с ястребиным носом держал передо мной посудину и поил меня чем-то кислым, необыкновенно вкусным.
Другой, помоложе, весь заросший волосами, что-то мне говорил. Я
видел, что он шевелит губами, ласково смотрит на меня, но я ничего не понимал и опять заснул или потерял сознание — сам не знаю.
— Пароход бежит по Волге. Через забор глядит верблюд, — импровизирует на корме парохода высоким дискантом под немудрую гармошку молодой малый в поддевке и картузике, расположась на круге каната, а я сижу рядом, на
другом круге, и, слушая его, убеждаюсь, что он поет с натуры: что
видит, то и поет.
Проснувшись на
другой день около десяти утра, я издали
увидел его в отворенную дверь и залюбовался им: «Да, это Гамлет… „Первый в Дании боец“.
Я видела только его и то, что семья расстроена; мне его жалко было, но, поговорив с тобой, я, как женщина,
вижу другое; я вижу твои страдания, и мне, не могу тебе сказать, как жаль тебя!
Он стал разбирать поэтический миг, который вдруг потерял краски, как только заговорил о нем Захар. Обломов стал
видеть другую сторону медали и мучительно переворачивался с боку на бок, ложился на спину, вдруг вскакивал, делал три шага по комнате и опять ложился.
Неточные совпадения
X л е с т а к о в (принимая деньги).Покорнейше благодарю. Я вам тотчас пришлю их из деревни… у меня это вдруг… Я
вижу, вы благородный человек. Теперь
другое дело.
Смотреть никогда не мог на них равнодушно; и если случится
увидеть этак какого-нибудь бубнового короля или что-нибудь
другое, то такое омерзение нападет, что просто плюнешь.
Скотинин. Ну, мой
друг сердечный? Ты
видишь, каков я?
Софья.
Вижу, какая разница казаться счастливым и быть действительно. Да мне это непонятно, дядюшка, как можно человеку все помнить одного себя? Неужели не рассуждают, чем один обязан
другому? Где ж ум, которым так величаются?
Стародум(
видя в тоске г-жу Простакову). Сударыня! Ты сама себя почувствуешь лучше, потеряв силу делать
другим дурно.