Неточные совпадения
Иногда на
другом конце заведут стороной, вполголоса, разговор, что вот зелень не свежа, да и дорога, что кто-нибудь будто был на берегу и
видел лучше, дешевле.
Оттого я довольно равнодушно пошел вслед за
другими в Британский музеум, по сознанию только необходимости
видеть это колоссальное собрание редкостей и предметов знания.
Я не
видел, чтобы в вагоне, на пароходе один взял, даже попросил, у
другого праздно лежащую около газету, дотронулся бы до чужого зонтика, трости.
До вечера: как не до вечера! Только на третий день после того вечера мог я взяться за перо. Теперь
вижу, что адмирал был прав, зачеркнув в одной бумаге, в которой предписывалось шкуне соединиться с фрегатом, слово «непременно». «На море непременно не бывает», — сказал он. «На парусных судах», — подумал я. Фрегат рылся носом в волнах и ложился попеременно на тот и
другой бок. Ветер шумел, как в лесу, и только теперь смолкает.
Едва станешь засыпать — во сне ведь
другая жизнь и, стало быть,
другие обстоятельства, — приснитесь вы, ваша гостиная или дача какая-нибудь; кругом знакомые лица; говоришь, слушаешь музыку: вдруг хаос — ваши лица искажаются в какие-то призраки; полуоткрываешь сонные глаза и
видишь, не то во сне, не то наяву, половину вашего фортепиано и половину скамьи; на картине, вместо женщины с обнаженной спиной, очутился часовой; раздался внезапный треск, звон — очнешься — что такое? ничего: заскрипел трап, хлопнула дверь, упал графин, или кто-нибудь вскакивает с постели и бранится, облитый водою, хлынувшей к нему из полупортика прямо на тюфяк.
Прощайте,
друзья мои!
увижу ли я вас?
Да оно и не прячется никогда совершенно, и мы
видели, что оно в одном месте светит, в
другом на полчаса скроется.
Поговорив немного с хозяином и помолчав с хозяйкой, мы объявили, что хотим гулять. Сейчас явилась опять толпа проводников и
другая с верховыми лошадьми. На одной площадке, под большим деревом, мы
видели много этих лошадей. Трое или четверо наших сели на лошадей и скрылись с проводниками.
Хотелось бы верно изобразить вам, где я, что
вижу, но о многом говорят чересчур много, а сказать нечего; с
другого, напротив, как ни бейся, не снимешь и бледной копии, разве вы дадите взаймы вашего воображения и красок.
Море… Здесь я в первый раз понял, что значит «синее» море, а до сих пор я знал об этом только от поэтов, в том числе и от вас. Синий цвет там, у нас, на севере, — праздничный наряд моря. Там есть у него
другие цвета, в Балтийском, например, желтый, в
других морях зеленый, так называемый аквамаринный. Вот наконец я
вижу и синее море, какого вы не видали никогда.
«Да, — подтвердил
другой, — я
вижу черную точку».
— «Позвольте, — заметил один скептик, — не от лимонов ли это ящик?» — «Нет, — возразил
другой наблюдатель, —
видите, он с решеткой».
Мы
видели даже несколько очень бедных рыбачьих хижин, по дороге от Саймонстоуна до Капштата, построенных из костей выброшенных на берег китов и
других животных.
Мы
видели много улиц и площадей, осмотрели английскую и католическую церкви, миновав мечеть, помещающуюся в доме, который ничем не отличается от
других.
«Ни я, никто из наших не завтракает», — говорил я, входя в столовую, и
увидел всех наших;
других никого и не было.
«Но это даром не проходит им, — сказал он, помолчав, — они крепки до времени, а в известные лета силы вдруг изменяют, и вы
увидите в Англии многих индийских героев, которые сидят по углам, не сходя с кресел, или таскаются с одних минеральных вод на
другие».
Добрый Посьет стал уверять, что он ясно
видел мою хитрость, а барон молчал и только на
другой день сознался, что вчера он готов был драться со мной.
Между фермерами, чиновниками и
другими лицами колонии слышатся фамилии Руже, Лесюер и т. п.; всматриваешься в них, ожидая встретить что-нибудь напоминающее французов, и
видишь чистейшего голландца. Есть еще и доселе в западной стороне целое местечко, населенное потомками этих эмигрантов и известное под названием French Hoek или Hook.
Что же вы
увидите ночью?» Но партия, помещавшаяся в
другом карте и называемая нами «ученою», все возражала.
Мы переговаривались с ученой партией, указывая
друг другу то на красивый пейзаж фермы, то на гору или на выползшую на дорогу ящерицу; спрашивали название трав, деревьев и в свою очередь рассказывали про птиц, которых
видели по дороге, восхищались их разнообразием и красотой.
Ученые с улыбкой посматривали на нас и
друг на
друга, наконец объяснили нам, что они не видали ни одной птицы и что, конечно, мы так себе думаем, что если уж заехали в Африку, так надо и птиц
видеть.
То
видишь точно целый город с обрушившимися от какого-нибудь страшного переворота башнями, столбами и основаниями зданий, то толпы слонов, носорогов и
других животных, которые дрались в общей свалке и вдруг окаменели.
Пока мы выходили из коляски на живописных местах, я
видел, что мальчишка-негр, кучер
другой коляски, беспрестанно подбегал к нашему, негру же из племени бичуан, и все что-то шептался с ним.
И та книга ему нравится, и
другая нужна; там
увидит издание, которого у него нет, и купит книгу.
Мы
видели много вблизи и вдали игравших китов, стаи птиц, которым указано по карте сидеть в таком-то градусе широты и долготы, и они в самом деле сидели там: все альбатросы, чайки и
другие морские птицы с лежащих в 77˚ восточной долготы пустых, каменистых островков — Амстердама и Св. Павла.
— Крокодила
видели! — кричал один. — Вот этакой величины! — говорил
другой, разводя руками.
Где я, о, где я,
друзья мои? Куда бросила меня судьба от наших берез и елей, от снегов и льдов, от злой зимы и бесхарактерного лета? Я под экватором, под отвесными лучами солнца, на меже Индии и Китая, в царстве вечного, беспощадно-знойного лета. Глаз, привыкший к необозримым полям ржи,
видит плантации сахара и риса; вечнозеленая сосна сменилась неизменно зеленым бананом, кокосом; клюква и морошка уступили место ананасам и мангу.
Малаец прятался под навесом юта, потом,
увидев дверь моей каюты отворенною, поставил туда сначала одну ногу, затем
другую и спину, а голова была еще наруже.
Фаддеев, по моему поручению, возьмет деньги, спустится на лодки купить ананасов или что-нибудь
другое:
вижу, он спорит там, сердится; наконец торг заключается и он приносит, что нужно.
Мы пошли назад; индиец принялся опять вопить по книге, а
другие два уселись на пятки слушать; четвертый вынес нам из ниши роз на блюде. Мы заглянули по соседству и в малайскую мечеть. «Это я и в Казани
видел», — сказал один из моих товарищей, посмотрев на голые стены.
Представьте, что из шестидесяти тысяч жителей женщин только около семисот. Европеянок, жен, дочерей консулов и
других живущих по торговле лиц немного, и те, как цветы севера, прячутся в тень, а китаянок и индианок еще меньше. Мы
видели в предместьях несколько китайских противных старух; молодых почти ни одной; но зато
видели несколько молодых и довольно красивых индианок. Огромные золотые серьги, кольца, серебряные браслеты на руках и ногах бросались в глаза.
Я думал, что исполнится наконец и эта моя мечта —
увидеть необитаемый остров; но напрасно: и здесь живут люди, конечно всего человек тридцать разного рода Робинзонов, из беглых матросов и отставных пиратов, из которых один до сих пор носит на руке какие-то выжженные порохом знаки прежнего своего достоинства. Они разводят ям, сладкий картофель, таро, ананасы, арбузы. У них есть свиньи, куры, утки. На
другом острове они держат коров и быков, потому что на Пиле скот портит деревья.
Но с странным чувством смотрю я на эти игриво-созданные, смеющиеся берега: неприятно
видеть этот сон, отсутствие движения. Люди появляются редко; животных не видать; я только раз слышал собачий лай. Нет людской суеты; мало признаков жизни. Кроме караульных лодок
другие робко и торопливо скользят у берегов с двумя-тремя голыми гребцами, с слюнявым мальчишкой или остроглазой девчонкой.
Другие просто думали о том, что
видели, глядя туда и сюда, в том числе и я.
Вон и
другие тоже скучают: Савич не знает, будет ли уголь, позволят ли рубить дрова, пустят ли на берег освежиться людям? Барон насупился, думая, удастся ли ему… хоть
увидеть женщин. Он уж глазел на все японские лодки, ища между этими голыми телами не такое красное и жесткое, как у гребцов. Косы и кофты мужчин вводили его иногда в печальное заблуждение…
Дня через три приехали опять гокейнсы, то есть один Баба и
другой, по обыкновению новый, смотреть фрегат. Они пожелали
видеть адмирала, объявив, что привезли ответ губернатора на письма от адмирала и из Петербурга. Баниосы передали, что его превосходительство «
увидел письмо с удовольствием и хорошо понял» и что постарается все исполнить. Принять адмирала он, без позволения, не смеет, но что послал уже курьера в Едо и ответ надеется получить скоро.
Я в свое окошечко
видел блуждающий свет фонарей, слышал, точно подземный грохот, стук травимой цепи и глухое, тяжелое падение
другого якоря.
Губернатор говорил, что «японскому глазу больно
видеть чужие суда в
других портах Японии, кроме Нагасаки; что ответа мы тем не ускорим, когда пойдем сами», и т. п.
Сегодня вдруг
видим, что при входе в бухту Кибач толпится кучка народу. Там и баниосы, и переводчики, смотрят, размеривают, втыкают колышки: ясно, что готовят
другое место, но какое! тоже голое, с зеленью правда, но это посевы риса и овощей; тут негде ступить.
Советует еще не потчевать китайцев образчиками, с обещанием, если понравится товар, привезти в
другой раз: «Китайцы, — говорит он, — любят,
увидевши вещь, купить тотчас же, если она приходится по вкусу».
Рождество у нас прошло, как будто мы были в России. Проводив японцев, отслушали всенощную, вчера обедню и молебствие, поздравили
друг друга, потом обедали у адмирала. После играла музыка. Эйноске,
видя всех в парадной форме, спросил, какой праздник. Хотя с ними избегали говорить о христианской религии, но я сказал ему (надо же приучать их понемногу ко всему нашему): затем сюда приехали.
Я любовался тем, что
вижу, и дивился не тропической растительности, не теплому, мягкому и пахучему воздуху — это все было и в
других местах, а этой стройности, прибранности леса, дороги, тропинок, садов, простоте одежд и патриархальному, почтенному виду стариков, строгому и задумчивому выражению их лиц, нежности и застенчивости в чертах молодых; дивился также я этим земляным и каменным работам, стоившим стольких трудов: это муравейник или в самом деле идиллическая страна, отрывок из жизни древних.
Я зашел было на островок, в
другую кумирню, которую
видел с террасы дворца, но жители, пока мы шли вниз, успели запереть и ее.
Да у кого они переняли? — хотел было я спросить, но вспомнил, что есть у кого перенять: они просвещение заимствуют из Китая, а там, на базаре, я
видел непроходимую кучу народа, толпившегося около
другой кучи сидевших на полу игроков, которые кидали, помнится, кости.
Один водил, водил по грязи, наконец повел в перелесок, в густую траву, по тропинке, совсем спрятавшейся среди кактусов и
других кустов, и вывел на холм, к кладбищу, к тем огромным камням, которые мы
видели с моря и приняли сначала за город.
Проехав множество улиц, замков, домов, я выехал в
другие ворота крепости, ко взморью, и успел составить только пока заключение, что испанский город — город большой, город сонный и город очень опрятный. Едучи туда, я думал, правду сказать, что на меня повеет дух падшей, обедневшей державы, что я
увижу запустение, отсутствие строгости, порядка — словом, поэзию разорения, но меня удивил вид благоустроенности, чистоты: везде видны следы заботливости, даже обилия.
Я останавливался, выходил из коляски посмотреть, что они тут делают; думал, что
увижу знаменитые манильские петушьи бои, но
видел только боевые экзерциции; петухов раздражали, спуская
друг на
друга, но тотчас же и удерживали за хвост, как только рыцари слишком ощетинятся.
Но разговаривать было некогда: на палубу вошло человек шесть гидальго, но не таких, каких я
видел на балконах и еще на портретах Веласкеца и
других; они были столько же гидальго, сколько и джентльмены: все во фраках, пальто и сюртуках, некоторые в белых куртках.
Рядом,
вижу,
другая дверь; отворяю — точно такое же маленькое помещение для ванны, но ванны нет, а снурок есть, и лейка вверху для дождя.
В самом деле, мы в Сингапуре, в Китае
других сигар, кроме чирут, не видали. Альфорадор обещал постараться приготовить сигары ранее двух недель и дал нам записку для предъявления при входе, когда захотим его
видеть. Мы ушли, поблагодарив его, потом г-д Абелло и Кармена, и поехали домой, очень довольные осмотром фабрики, любезными испанцами, но без сигар.