— К черту! Опять ходить
по струнке! Настоящая жизнь здесь. Ведь это прелесть что такое: ничем не стеснять ни себя, ни других, распустить себя до состояния дикого человека, чувствовать себя во всех действиях свободным. Ведь это роскошь! C'est superbe!
Неточные совпадения
Бакенбарды
по щекам его были протянуты в
струнку; волосы, прическа, нос, губы, подбородок — все как бы лежало дотоле под прессом.
Все было в
струнку днем, а
по ночам — кутежи.
Михей Зотыч был один, и торговому дому Луковникова приходилось иметь с ним немалые дела, поэтому приказчик сразу вытянулся в
струнку, точно
по нему выстрелили. Молодец тоже был удивлен и во все глаза смотрел то на хозяина, то на приказчика. А хозяин шел, как ни в чем не бывало, обходя бунты мешков, а потом маленькою дверцей провел гостя к себе в низенькие горницы, устроенные по-старинному.
При входе в этот корпус Луку Назарыча уже встречал заводский надзиратель Подседельников, держа снятую фуражку наотлет. Его круглое розовое лицо так и застыло от умиления, а круглые темные глаза ловили каждое движение патрона. Когда рассылка сообщил ему, что Лука Назарыч ходит
по фабрике, Подседельников обежал все корпуса кругом, чтобы встретить начальство при исполнении обязанностей. Рядом с ним вытянулся в
струнку старик уставщик, — плотинного и уставщика рабочие звали «сестрами».
— Да уж этак примерно второй год пошел, родитель, — вежливо отвечал солдат, вытягиваясь в
струнку. — Этак
по осени, значит, я на Ключевском очутился…