Неточные совпадения
— Ну-с, это было еще перед волей,
в Курске.
Шел «Велизарий». Я играл Евтропия, да
в монологе на первом слове и споткнулся. Молчу. Ни
в зуб толкнуть. Пауза, неловкость. Суфлер растерялся. А Николай Карлович со своего трона ко мне, тем же своим тоном, будто продолжает свою роль: «Что же ты молчишь, Евтропий? Иль роли ты не знаешь? Спроси суфлера, он тебе подскажет.
Сенат и публика уж ждут тебя давно».
Переписывая мое письмо, мне пришло в голову, для чего же это я пишу Орлову по-французски. По-русски кантонист какой-нибудь в его канцелярии или в канцелярии III Отделения может его прочесть, его могут
послать в сенат, и молодой обер-секретарь покажет его писцам; зачем же их лишать этого удовольствия? А потому я перевел письмо. Вот оно:
Дело
пошло в сенат. Сенат решил, к общему удивлению, довольно близко к здравому смыслу. Наломанный камень оставить помещику, считая ему его в вознаграждение за помятые поля. Деньги, истраченные казной на ломку и работу, до ста тысяч ассигнациями, взыскать с подписавших контракт о работах. Подписавшиеся были: князь Голицын, Филарет и Кушников. Разумеется — крик, шум. Дело довели до государя.
Неточные совпадения
Присутствовать
пошлите их
в Сенат!
Едва я успел
в аудитории пять или шесть раз
в лицах представить студентам суд и расправу университетского
сената, как вдруг
в начале лекции явился инспектор, русской службы майор и французский танцмейстер, с унтер-офицером и с приказом
в руке — меня взять и свести
в карцер. Часть студентов
пошла провожать, на дворе тоже толпилась молодежь; видно, меня не первого вели, когда мы проходили, все махали фуражками, руками; университетские солдаты двигали их назад, студенты не
шли.
В Тобольске состоялся приговор над скопцами. Между прочими приговоренными к ссылке
в Туруханск — два брата Гавасины, которые
в малолетстве приобщены к этой секте, не сознательно сделались жертвами и потом никаких сношений с сектаторами не имели. Мать
послала в нынешнем месяце просьбу к министру юстиции. Шепните, кому следует, за этих бедных людей. Если потребуют дело
в сенат, то все будет ясно. Приговоренные сидят
в тюменском остроге…
Неведомова не было
в Москве; Замин и Петин были очень милые ребята, но чрезвычайно простые и вряд ли понимали
в этом толк; Марьеновский, теперь уже служивший
в сенате,
пошел совершенно
в другую сторону.
— Который меня купил (при этом он особенно — и странно, и забавно, и насмешливо блеснул глазами и как будто улыбнулся). Разрешение
в сенате взяли. Еще покутил, долги заплатил, да и
пошел. Вот и все. Что же, сечь меня не могут… пять рублей есть… А может, война…