В первую голову, как помощнику режиссера, мне, конечно, надо было по обязанности, и уж как я стремился увидеть ее — ночью не спалось. Заснул при солнце, но был разбужен в семь часов.
Неточные совпадения
Вдруг остановился, услыхав оранье, и
голову поднял. Я
в первый и последний раз видел его таким, даже жутко стало. Все замерли, а Ванька ввалился уже на сцену и орет, никого и ничего не видя...
Но все-таки их заметили. Молодой парень
первой шеренги, улыбаясь беззубым губастым ртом, гремит наручниками, тыча
в бок скованного с ним соседа, тоже, как и он, с обритой наполовину
головой...
За ним сверху, с Лубянки, мчались одиночки, пары, тащились ваньки — зимники на облезлых клячах, тоже ухитрявшиеся торопиться под горку. Обратно, из Охотного, встречные им, едут
в гору обыкновенно тихо. Прополз сверху обоз, груженный мороженой рыбой. На паре битюгов везли громадную белугу, причем
голова ее и туловище лежали на длинных дровнях, а хвост покоился на других, привязанных к задку
первых.
Я увидал их возвращающихся
в свои неприступные ледники с водопоя и пастбища по узкому карнизу каменных скал. Впереди шел вожак, старый тур с огромными рогами, за ним поодиночке, друг за другом, неотрывно все стадо. Вожак иногда пугливо останавливался поднимал
голову, принюхивался и прислушивался и снова двигался вперед. Стадо шло высоко надо мной и неминуемо должно было выйти на нашу засаду, так как это единственная тропа, исключительно турья, снизу на ледник, где они должны быть при
первых лучах солнца.
Все это я пережил
в момент, и при
первых моих шагах раздался хохот и возгласы, где слышалось слово «пожарный». Все-таки я подошел, сорвал с
головы фуражку, извинился за опоздание. Смех
в ответ на мой поклон, а потом Казанцев обратился ко мне со словами из «Птичек певчих...
Театр неистово вызывал бенефициантку.
Первый ряд встал возле оркестра и, подняв высоко руки перед занавесом, аплодировал. Только два человека
в белых кителях, опершись задом
в барьер оркестра, задрали
головы кверху, поворачивая их то вправо, где гудел один бас, то влево, откуда, как из пропасти, бучало: «во… а… ва… а… а». Бучало и заливало все.
От восторга тамбовские помещики, сплошь охотники и лихие наездники, даже ногами затопали, но гудевший зал замер
в один миг, когда Вольский вытянутыми руками облокотился на спинку стула и легким, почти незаметным наклоном
головы, скорее своими ясными глазами цвета северного моря дал знать, что желание публики он исполнит. Артист слегка поднял
голову и чуть повернул влево, вглубь, откуда раздался
первый голос: «Гамлета! Быть или не быть!»
— Но полковник еще в Тамбове советовал нам, офицерству, выявить в ротах наличие и количество поротых и прочих политически неблагонадежных, — выявить и,
в первую голову, употреблять их для разведки и вообще — ясно? Это, знаете, настоящий отец-командир! Войну он кончит наверняка командиром дивизии.
— Мне бы, главное, зятьев всех в бараний рог согнуть, а
в первую голову проклятого писаря. Он меня подвел с духовной… и ведь как подвел, пес! Вот так же, как ты, все наговаривал: «тятенька… тятенька»… Вот тебе и тятенька!.. И как они меня ловко на обе ноги обули!.. Чисто обделали — все равно, как яичко облупили.
— Да я-то враг, што ли, самому себе? — кричал Тит, ударяя себя в грудь кулаком. — На свои глаза свидетелей не надо…
В первую голову всю свою семью выведу в орду. Все у меня есть, этово-тово, всем от господа бога доволен, а в орде лучше… Наша заводская копейка дешевая, Петр Елисеич, а хрестьянская двухвершковым гвоздем приколочена. Все свое в хрестьянах: и хлеб, и харч, и обуй, и одёжа… Мне-то немного надо, о молодых стараюсь…
Тогда князь сзывал к кому-нибудь из товарищей (у него никогда не было своей квартиры) всех близких друзей и земляков и устраивал такое пышное празднество, — по-кавказски «той», — на котором истреблялись дотла дары плодородной Грузии, на котором пели грузинские песни и, конечно,
в первую голову «Мравол-джамием» и «Нам каждый гость ниспослан богом, какой бы ни был он страны», плясали без устали лезгинку, размахивая дико в воздухе столовыми ножами, и говорил свои импровизации тулумбаш (или, кажется, он называется тамада?); по большей части говорил сам Нижерадзе.
Неточные совпадения
Долго раздумывал он, кому из двух кандидатов отдать преимущество: орловцу ли — на том основании, что «Орел да Кромы —
первые воры», — или шуянину — на том основании, что он «
в Питере бывал, на полу сыпал и тут не упал», но наконец предпочел орловца, потому что он принадлежал к древнему роду «Проломленных
Голов».
На спрашивание же вашего высокоблагородия о том, во-первых, могу ли я,
в случае присылки новой
головы, оную утвердить и, во-вторых, будет ли та утвержденная
голова исправно действовать? ответствовать сим честь имею: утвердить могу и действовать оная будет, но настоящих мыслей иметь не может.
Вронский и не смотрел на нее, а, желая прийти далеко
первым, стал работать поводьями кругообразно,
в такт скока поднимая и опуская
голову лошади.
Она смутно решила себе
в числе тех планов, которые приходили ей
в голову, и то, что после того, что произойдет там на станции или
в именьи графини, она поедет по Нижегородской дороге до
первого города и останется там.
И ему
в первый раз пришла
в голову ясная мысль о том, что необходимо прекратить эту ложь, и чем скорее, тем лучше. «Бросить всё ей и мне и скрыться куда-нибудь одним с своею любовью», сказал он себе.