Неточные совпадения
Она пожала ему руку так дружески, так симпатично и скрылась за деревьями. Круциферский
остался. Они долго говорили. Круциферский был больше счастлив, нежели вчера несчастлив. Он вспоминал каждое слово ее, носился мечтами бог знает где, и один образ переплетался со всеми. Везде она, она… Но мечтам его положил
предел казачок Алексея Абрамовича, пришедший звать его к нему. Утром
в такое время его ни разу не требовал Негров.
— Признаюсь, господин доктор, — прибавил предводитель, — такого дерзкого поступка и такого дерзкого ему объяснения я от вас не ожидал, от старого, заслуженного доктора. Если бы не уважение мое к кресту, украшающему грудь вашу, то я, может быть, не
остался бы
в тех
пределах,
в которых нахожусь. С тех пор как я предводителем, — шесть лет минуло, — меня никто так не оскорблял.
Так было бы с человеком, если бы он,
оставаясь в пределах человеческого разумения, опыта и чувств, вдруг увидел самого Бога, — увидел и не понял бы, хотя бы и знал, что это называется Бог, и содрогнулся бы неслыханными муками неслыханного непонимания.
Доктор строго взглянул на него одним глазом через очки, как будто говоря: подсудимый, если вы не будете
оставаться в пределах ставимых вам вопросов, я буду принужден сделать распоряжение об удалении вас из залы заседания.
Неточные совпадения
— Нет, — перебила его графиня Лидия Ивановна. — Есть
предел всему. Я понимаю безнравственность, — не совсем искренно сказала она, так как она никогда не могла понять того, что приводит женщин к безнравственности, — но я не понимаю жестокости, к кому же? к вам! Как
оставаться в том городе, где вы? Нет, век живи, век учись. И я учусь понимать вашу высоту и ее низость.
Он вовлекает
в свои
пределы все ценное, здравомыслящее, что
осталось за дверями Думы.
В пределах нашего падшего феноменального мира всегда
остается невозможность примирить противоположность между общим и частным.
О, ты знал, что подвиг твой сохранится
в книгах, достигнет глубины времен и последних
пределов земли, и понадеялся, что, следуя тебе, и человек
останется с Богом, не нуждаясь
в чуде.
Были ли
в ее жизни горести, кроме тех, которые временно причинила смерть ее мужа и дочери, — я не знаю. Во всяком случае, старость ее можно было уподобить тихому сиянию вечерней зари, когда солнце уже окончательно скрылось за
пределы горизонта и на западе светится чуть-чуть видный отблеск его лучей, а вдали плавают облака, прообразующие соленья, варенья, моченья и всякие гарниры, — тоже игравшие
в ее жизни немаловажную роль. Прозвище «сластены»
осталось за ней до конца.