Неточные совпадения
Ефимка бывал очень доволен аристократическими
воспоминаниями и обыкновенно вечером
в первый праздник, не совсем трезвый, рассказывал кому-нибудь
в грязной и душной кучерской, как было дело, прибавляя: «Ведь подумаешь, какая
память у Михаила-то Степановича, помнит что — а ведь это сущая правда, бывало, меня заложит
в салазки, а я вожу, а он-то знай кнутиком погоняет — ей-богу, — а сколько годов, подумаешь», и он, качая головою, развязывал онучи и засыпал на печи, подложивши свой армяк (постели он еще не успел завести
в полвека), думая, вероятно, о суете жизни человеческой и о прочности некоторых общественных положений, например дворников.
— Я тоже… Знаешь ли, приехал, как в пустыню, и вдруг такая встреча! Знаешь ли, Николай Константиныч, при виде тебя так много зашевелилось в душе, так много воскресло
в памяти воспоминаний…
Неточные совпадения
Много воды утекло с тех пор, много
воспоминаний о былом потеряли для меня значение и стали смутными мечтами, даже и странник Гриша давно окончил свое последнее странствование; но впечатление, которое он произвел на меня, и чувство, которое возбудил, никогда не умрут
в моей
памяти.
В течение пяти недель доктор Любомудров не мог с достаточной ясностью определить болезнь пациента, а пациент не мог понять, физически болен он или его свалило с ног отвращение к жизни, к людям? Он не был мнительным, но иногда ему казалось, что
в теле его работает острая кислота, нагревая мускулы, испаряя из них жизненную силу. Тяжелый туман наполнял голову, хотелось глубокого сна, но мучила бессонница и тихое, злое кипение нервов.
В памяти бессвязно возникали
воспоминания о прожитом, знакомые лица, фразы.
Наконец упрямо привязался к
воспоминанию о Беловодовой, вынул ее акварельный портрет, стараясь привести на
память последний разговор с нею, и кончил тем, что написал к Аянову целый ряд писем — литературных произведений
в своем роде, требуя от него подробнейших сведений обо всем, что касалось Софьи: где, что она, на даче или
в деревне?
Там был записан старый эпизод, когда он только что расцветал, сближался с жизнью, любил и его любили. Он записал его когда-то под влиянием чувства, которым жил, не зная тогда еще, зачем, — может быть, с сентиментальной целью посвятить эти листки
памяти своей тогдашней подруги или оставить для себя заметку и
воспоминание в старости о молодой своей любви, а может быть, у него уже тогда бродила мысль о романе, о котором он говорил Аянову, и мелькал сюжет для трогательной повести из собственной жизни.
Он по взглядам, какие она обращала к нему, видел, что
в ней улыбаются старые
воспоминания и что она не только не хоронит их
в памяти, но передает глазами и ему. Но он сделал вид, что не заметил того, что
в ней происходило.