Он не выдержал бы ни бесстрастную нелицеприятность логики, ни бесстрастную объективность природы; отрешаться от всего для мысли или отрешаться от себя для наблюдения он не мог;
человеческие дела, напротив, страстно занимали его.
Неточные совпадения
«Душа
человеческая, — говаривал он, — потемки, и кто знает, что у кого на душе; у меня своих
дел слишком много, чтоб заниматься другими да еще судить и пересуживать их намерения; но с человеком дурно воспитанным я в одной комнате не могу быть, он меня оскорбляет, фруасирует, [задевает, раздражает (от фр. froisser).] а там он может быть добрейший в мире человек, за то ему будет место в раю, но мне его не надобно.
— Вы с тех пор довольно жили, — ответил он, тоже смеясь, — чтоб знать, что все
дела человеческие зависят просто от нервов и от химического состава.
— И не спрашивайте, индо сердце надрывается; ну, да про то знают першие, наше
дело исполнять приказания, не мы в ответе; а по-человеческому некрасиво.
— Экой ты какой! Разве супротив закона можно идти? Конечно, все
дело рук
человеческих. Ну, вместо тридцати ударов мы назначим эдак пяточек.
— Это, батюшка, — говорил он, расчесывая пальцами свою обкладистую белокурую бороду с проседью, — все
дело рук
человеческих.
Есть
дело, надобно его и сделать, а как же это делать для
дела или в знак памяти роду
человеческому?
Дело человеческое состоит в том, чтобы, оплакавши вместе с виновным его падение, указать ему, что он все еще обладает силами восстановления.
Подавленность всех других сфер
человеческой деятельности бросала образованную часть общества в книжный мир, и в нем одном действительно совершался, глухо и полусловами, протест против николаевского гнета, тот протест, который мы услышали открытее и громче на другой
день после его смерти.
— Ведь губернатор — наследник; он имеет право на притязания; а что другие-то со всех сторон прицепились, так это-с, ваше сиятельство,
человеческое дело. Умерла-с богатая, распоряженья умного и справедливого не сделала; слетелись со всех сторон охотники поживиться — человеческое дело…
Но среди этой разновековой мебели, картин, среди не имеющих ни для кого значения, но отмеченных для них обоих счастливым часом, памятной минутой мелочей, в океане книг и нот веяло теплой жизнью, чем-то раздражающим ум и эстетическое чувство; везде присутствовала или недремлющая мысль, или сияла красота
человеческого дела, как кругом сияла вечная красота природы.
А подумать внимательно о факте и понять его причины — это почти одно и то же для человека с тем образом мыслей, какой был у Лопухова, Лопухов находил, что его теория дает безошибочные средства к анализу движений человеческого сердца, и я, признаюсь, согласен с ним в этом; в те долгие годы, как я считаю ее за истину, она ни разу не ввела меня в ошибку и ни разу не отказалась легко открыть мне правду, как бы глубоко ни была затаена правда какого-нибудь
человеческого дела.
Философия, т. е. раскрытие разумом вселенской истины, не может быть ни только индивидуальным, ни только
человеческим делом, она должна быть делом сверхиндивидуальным и сверхчеловеческим, т. е. соборным, т. е. церковным.
Дошел он до них грубо эмпирически, сопоставляя факты, но ничем их не осмысливая, потому что мысль его связана в то же время самым упорным, фаталистическим понятием о судьбе, распоряжающейся
человеческими делами.
Неточные совпадения
Как ни были забиты обыватели, но и они восчувствовали. До сих пор разрушались только
дела рук
человеческих, теперь же очередь доходила до
дела извечного, нерукотворного. Многие разинули рты, чтоб возроптать, но он даже не заметил этого колебания, а только как бы удивился, зачем люди мешкают.
Грустно видеть, когда юноша теряет лучшие свои надежды и мечты, когда пред ним отдергивается розовый флер, сквозь который он смотрел на
дела и чувства
человеческие, хотя есть надежда, что он заменит старые заблуждения новыми, не менее проходящими, но зато не менее сладкими…
Слава Богу, поутру явилась возможность ехать, и я оставил Тамань. Что сталось с старухой и с бедным слепым — не знаю. Да и какое
дело мне до радостей и бедствий
человеческих, мне, странствующему офицеру, да еще с подорожной по казенной надобности!..
Этот вопрос, казалось, затруднил гостя, в лице его показалось какое-то напряженное выражение, от которого он даже покраснел, — напряжение что-то выразить, не совсем покорное словам. И в самом
деле, Манилов наконец услышал такие странные и необыкновенные вещи, каких еще никогда не слыхали
человеческие уши.
Одинокая жизнь дала сытную пищу скупости, которая, как известно, имеет волчий голод и чем более пожирает, тем становится ненасытнее;
человеческие чувства, которые и без того не были в нем глубоки, мелели ежеминутно, и каждый
день что-нибудь утрачивалось в этой изношенной развалине.