Путь Самгину преграждала группа гостей, среди ее — два знакомых адвоката, одетые как на суде, во фраках, перед ними —
тощий мужик, в синей, пестрядинной рубахе, подпоясанный мочальной веревкой, в синих портках, на ногах — новенькие лапти, а на голове рыжеватый паричок; маленькое, мелкое лицо его оклеено комически растрепанной бородкой, и был он похож не на мужика, а на куплетиста из дешевого трактира.
Перед Евсеем вставал краснорожий, всегда полупьяный,
тощий мужик, с рыжей раздвоенной бородой и засученными рукавами грязной рубахи. Заложив правую руку за нагрудник фартука, медленно разглаживая левой бороду, нахмуренный, угрюмый, он двигается медленно и, глядя исподлобья, скрипит надорванным, сиплым голосом:
Около строящейся купальни, под зелеными ветвями ивняка, барахтается в воде плотник Герасим, высокий,
тощий мужик с рыжей курчавой головой и с лицом, поросшим волосами.
Неточные совпадения
— Смотри, не хвастай силою, — // Сказал
мужик с одышкою, // Расслабленный, худой // (Нос вострый, как у мертвого, // Как грабли руки
тощие, // Как спицы ноги длинные, // Не человек — комар).
Но теперь, странное дело, в большую такую телегу впряжена была маленькая,
тощая саврасая крестьянская клячонка, одна из тех, которые — он часто это видел — надрываются иной раз с высоким каким-нибудь возом дров или сена, особенно коли воз застрянет в грязи или в колее, и при этом их так больно, так больно бьют всегда
мужики кнутами, иной раз даже по самой морде и по глазам, а ему так жалко, так жалко на это смотреть, что он чуть не плачет, а мамаша всегда, бывало, отводит его от окошка.
Тележка останавливается и даже откатывается назад. Перед нами в темноте столбы скрипучего «коловорота» у въезда в деревню. Кто-то отодвигает его перед нами. Налево, на холмике, светит открытая дверь кабака. В глубине видна стойка и
тощая фигура шинкаря. Снаружи, на «призьбе», маячит группа
мужиков…
Вдруг лошадь стала выходить из борозды: прямо перед ее мордой оказалось небольшое,
тощее, очевидно недавно посаженное деревцо, с верхушкой, уже наполовину увядшей. Пахарь дернул вожжой, придержал соху, деревцо втянулось под гуж, изогнулось, попробовало вынырнуть меж оглоблей и вдруг сиротливо свалилось, подрезанное железом. Еще около сажени тянулось оно, зацепившись веткой, наконец осталось на пыльной пашне.
Мужик оттолкнул его лаптем и стал вытряхивать лемех.
Мимо них, стуча сапогами по кирпичному полу, бегают
мужики и сиделки, проходят
тощие больные в халатах, проносят мертвецов и посуду с нечистотами, плачут дети, дует сквозной ветер.