А между тем
слова старика открывали перед молодым существом иной мир, иначе симпатичный, нежели тот, в котором сама религия делалась чем-то кухонным, сводилась на соблюдение постов да на хождение ночью в церковь, где изуверство, развитое страхом, шло рядом с обманом, где все было ограничено, поддельно, условно и жало душу своей узкостью.
Неточные совпадения
Страшная скука царила в доме, особенно в бесконечные зимние вечера — две лампы освещали целую анфиладу комнат; сгорбившись и заложив руки на спину, в суконных или поярковых сапогах (вроде валенок), в бархатной шапочке и в тулупе из белых мерлушек ходил
старик взад и вперед, не говоря ни
слова, в сопровождении двух-трех коричневых собак.
Старик Филимонов имел притязания на знание немецкого языка, которому обучался на зимних квартирах после взятия Парижа. Он очень удачно перекладывал на русские нравы немецкие
слова: лошадь он называл ферт, яйца — еры, рыбу — пиш, овес — обер, блины — панкухи. [Искаженные немецкие
слова: Pferd — лошадь; Eier — яйца; Fisch — рыба; Hafer — oвec; Pfannkuchen — блины.]
Один закоснелый сармат,
старик, уланский офицер при Понятовском, делавший часть наполеоновских походов, получил в 1837 году дозволение возвратиться в свои литовские поместья. Накануне отъезда
старик позвал меня и несколько поляков отобедать. После обеда мой кавалерист подошел ко мне с бокалом, обнял меня и с военным простодушием сказал мне на ухо: «Да зачем же вы, русский?!» Я не отвечал ни
слова, но замечание это сильно запало мне в грудь. Я понял, что этому поколению нельзя было освободить Польшу.
Старик, исхудалый и почернелый, лежал в мундире на столе, насупив брови, будто сердился на меня; мы положили его в гроб, а через два дня опустили в могилу. С похорон мы воротились в дом покойника; дети в черных платьицах, обшитых плерезами, жались в углу, больше удивленные и испуганные, чем огорченные; они шептались между собой и ходили на цыпочках. Не говоря ни одного
слова, сидела Р., положив голову на руку, как будто что-то обдумывая.
С другой стороны, вероятно, Станкевичу говорили о том, что он по всему может занять в обществе почетное место, что он призван, по богатству и рождению, играть роль — так, как Боткину всё в доме, начиная от
старика отца до приказчиков, толковало
словом и примером о том, что надобно ковать деньги, наживаться и наживаться.
Зачем модные дамы заглядывали в келью угрюмого мыслителя, зачем генералы, не понимающие ничего штатского, считали себя обязанными явиться к
старику, неловко прикинуться образованными людьми и хвастаться потом, перевирая какое-нибудь
слово Чаадаева, сказанное на их же счет?
Нечто похожее Самгин слышал от Марины, и
слова старика легко ложились в память, но говорил старик долго, с торжественной злобой, и слушать его было скучно.
— Не is crazy, [Он полоумный,] — сказал англичанин, когда Нехлюдов перевел ему
слова старика, и, пожав плечами, вышел из камеры.
Неточные совпадения
Гремит на Волге музыка. // Поют и пляшут девицы — // Ну,
словом, пир горой! // К девицам присоседиться // Хотел
старик, встал на ноги // И чуть не полетел! // Сын поддержал родителя. //
Старик стоял: притопывал, // Присвистывал, прищелкивал, // А глаз свое выделывал — // Вертелся колесом!
— Это точно, что с правдой жить хорошо, — отвечал бригадир, — только вот я какое
слово тебе молвлю: лучше бы тебе, древнему
старику, с правдой дома сидеть, чем беду на себя накликать!
Понятно, как должен был огорчиться бригадир, сведавши об таких похвальных
словах. Но так как это было время либеральное и в публике ходили толки о пользе выборного начала, то распорядиться своею единоличною властию
старик поопасился. Собравши излюбленных глуповцев, он вкратце изложил перед ними дело и потребовал немедленного наказания ослушников.
Переглянулись между собою
старики, видят, что бригадир как будто и к
слову, а как будто и не к
слову свою речь говорит, помялись на месте и вынули еще по полтиннику.
Генерал смутился. Собирая
слова и мысли, стал он говорить, хотя несколько несвязно, что
слово ты было им сказано не в том смысле, что
старику иной раз позволительно сказать молодому человеку ты(о чине своем он не упомянул ни
слова).