Неточные совпадения
Отца моего повезли на фельдъегерских по тогдашнему фашиннику. Нам Иловайский достал какую-то старую колымагу и отправил до ближнего города
с партией французских пленников, под прикрытием казаков; он снабдил деньгами на прогоны до Ярославля и вообще
сделал все, что мог, в суете и тревоге военного времени.
Моя мать действительно имела много неприятностей. Женщина чрезвычайно добрая, но без твердой воли, она была совершенно подавлена моим
отцом и, как всегда бывает
с слабыми натурами,
делала отчаянную оппозицию в мелочах и безделицах. По несчастью, именно в этих мелочах
отец мой был почти всегда прав, и дело оканчивалось его торжеством.
Однажды настороженный, я в несколько недель узнал все подробности о встрече моего
отца с моей матерью, о том, как она решилась оставить родительский дом, как была спрятана в русском посольстве в Касселе, у Сенатора, и в мужском платье переехала границу; все это я узнал, ни разу не
сделав никому ни одного вопроса.
Сенатор, не зная, что
делать с поваром, прислал его туда, воображая, что мой
отец уговорит его.
— Я так и думал, — заметил ему мой
отец, поднося ему свою открытую табакерку, чего
с русским или немецким учителем он никогда бы не
сделал. — Я очень хотел бы, если б вы могли le dégourdir un peu, [
сделать его немного развязнее (фр.).] после декламации, немного бы потанцевать.
Лет двенадцати я был переведен
с женских рук на мужские. Около того времени мой
отец сделал два неудачных опыта приставить за мной немца.
Христианство сначала понимало, что
с тем понятием о браке, которое оно развивало,
с тем понятием о бессмертии души, которое оно проповедовало, второй брак — вообще нелепость; но,
делая постоянно уступки миру, церковь перехитрила и встретилась
с неумолимой логикой жизни —
с простым детским сердцем, практически восставшим против благочестивой нелепости считать подругу
отца — своей матерью.
Обедали мы в четвертом часу. Обед длился долго и был очень скучен. Спиридон был отличный повар; но,
с одной стороны, экономия моего
отца, а
с другой — его собственная
делали обед довольно тощим, несмотря на то что блюд было много. Возле моего
отца стоял красный глиняный таз, в который он сам клал разные куски для собак; сверх того, он их кормил
с своей вилки, что ужасно оскорбляло прислугу и, следовательно, меня. Почему? Трудно сказать…
Иногда мой
отец делал с несчастным ценителем женской красоты и прелести ужасные вещи.
После Сенатора
отец мой отправлялся в свою спальную, всякий раз осведомлялся о том, заперты ли ворота, получал утвердительный ответ, изъявлял некоторое сомнение и ничего не
делал, чтобы удостовериться. Тут начиналась длинная история умываний, примочек, лекарств; камердинер приготовлял на столике возле постели целый арсенал разных вещей: склянок, ночников, коробочек. Старик обыкновенно читал
с час времени Бурьенна, «Memorial de S-te Helene» и вообще разные «Записки», засим наступала ночь.
Обед был большой. Мне пришлось сидеть возле генерала Раевского, брата жены Орлова. Раевский был тоже в опале
с 14 декабря; сын знаменитого Н. Н. Раевского, он мальчиком четырнадцати лет находился
с своим братом под Бородином возле
отца; впоследствии он умер от ран на Кавказе. Я рассказал ему об Огареве и спросил, может ли и захочет ли Орлов что-нибудь
сделать.
— Я, — сказал он, — пришел поговорить
с вами перед окончанием ваших показаний. Давнишняя связь моего покойного
отца с вашим заставляет меня принимать в вас особенное участие. Вы молоды и можете еще
сделать карьеру; для этого вам надобно выпутаться из дела… а это зависит, по счастию, от вас. Ваш
отец очень принял к сердцу ваш арест и живет теперь надеждой, что вас выпустят; мы
с князем Сергием Михайловичем сейчас говорили об этом и искренно готовы многое
сделать; дайте нам средства помочь.
— Нет, не то чтоб повальные, а так, мрут, как мухи; жиденок, знаете, эдакой чахлый, тщедушный, словно кошка ободранная, не привык часов десять месить грязь да есть сухари — опять чужие люди, ни
отца, ни матери, ни баловства; ну, покашляет, покашляет, да и в Могилев. И скажите,
сделайте милость, что это им далось, что можно
с ребятишками
делать?
Так бедствовали мы и пробивались
с год времени. Химик прислал десять тысяч ассигнациями, из них больше шести надобно было отдать долгу, остальные
сделали большую помощь. Наконец и
отцу моему надоело брать нас, как крепость, голодом, он, не прибавляя к окладу, стал присылать денежные подарки, несмотря на то что я ни разу не заикнулся о деньгах после его знаменитого distinguo! [различаю, провожу различие (лат.).]
Неточные совпадения
— Я помню про детей и поэтому всё в мире
сделала бы, чтобы спасти их; но я сама не знаю, чем я спасу их: тем ли, что увезу от
отца, или тем, что оставлю
с развратным
отцом, — да,
с развратным
отцом… Ну, скажите, после того… что было, разве возможно нам жить вместе? Разве это возможно? Скажите же, разве это возможно? — повторяла она, возвышая голос. — После того как мой муж,
отец моих детей, входит в любовную связь
с гувернанткой своих детей…
Она быстро оделась, сошла вниз и решительными шагами вошла в гостиную, где, по обыкновению, ожидал ее кофе и Сережа
с гувернанткой. Сережа, весь в белом, стоял у стола под зеркалом и, согнувшись спиной и головой,
с выражением напряженного внимания, которое она знала в нем и которым он был похож на
отца, что-то
делал с цветами, которые он принес.
Одна треть государственных людей, стариков, были приятелями его
отца и знали его в рубашечке; другая треть были
с ним на «ты», а третья — были хорошие знакомые; следовательно, раздаватели земных благ в виде мест, аренд, концессий и тому подобного были все ему приятели и не могли обойти своего; и Облонскому не нужно было особенно стараться, чтобы получить выгодное место; нужно было только не отказываться, не завидовать, не ссориться, не обижаться, чего он, по свойственной ему доброте, никогда и не
делал.
Когда она думала о сыне и его будущих отношениях к бросившей его
отца матери, ей так становилось страшно за то, что она
сделала, что она не рассуждала, а, как женщина, старалась только успокоить себя лживыми рассуждениями и словами,
с тем чтобы всё оставалось по старому и чтобы можно было забыть про страшный вопрос, что будет
с сыном.
— Константин Федорович! Платон Михайлович! — вскрикнул он. —
Отцы родные! вот одолжили приездом! Дайте протереть глаза! Я уж, право, думал, что ко мне никто не заедет. Всяк бегает меня, как чумы: думает — попрошу взаймы. Ох, трудно, трудно, Константин Федорович! Вижу — сам всему виной! Что
делать? свинья свиньей зажил. Извините, господа, что принимаю вас в таком наряде: сапоги, как видите,
с дырами. Да чем вас потчевать, скажите?