Неточные совпадения
Лет до десяти я не замечал ничего странного, особенного
в моем положении; мне казалось естественно и просто, что я живу
в доме моего отца, что у
него на половине я держу себя чинно, что у моей матери другая половина, где я кричу и шалю сколько душе угодно. Сенатор баловал меня и дарил игрушки, Кало носил на руках, Вера Артамоновна одевала меня, клала спать и мыла
в корыте, m-me Прово
водила гулять и говорила со мной по-немецки; все шло своим порядком, а между тем я начал призадумываться.
Толочанов, должно быть, очень любил ее;
он с этого времени впал
в задумчивость, близкую к помешательству, прогуливал ночи и, не имея своих средств, тратил господские деньги; когда
он увидел, что нельзя
свести концов,
он 31 декабря 1821
года отравился.
Жены
их еще более горюют и с стесненным сердцем
возят в ломбард всякий
год денежки класть, отправляясь
в Москву под предлогом, что мать или тетка больна и хочет
в последний раз видеть.
Министерство внутренних дел было тогда
в припадке статистики;
оно велело везде
завести комитеты и разослало такие программы, которые вряд возможно ли было бы исполнить где-нибудь
в Бельгии или Швейцарии; при этом всякие вычурные таблицы с maximum и minimum, с средними числами и разными выводами из десятилетних сложностей (составленными по сведениям, которые за
год перед тем не собирались!), с нравственными отметками и метеорологическими замечаниями.
Отец мой
возил меня всякий
год на эту языческую церемонию; все повторялось
в том же порядке, только иных стариков и иных старушек недоставало, об
них намеренно умалчивали, одна княжна говаривала: «А нашего-то Ильи Васильевича и нет, дай
ему бог царство небесное!.. Кого-то
в будущий
год господь еще позовет?» — И сомнительно качала головой.
Но что же доказывает все это? Многое, но на первый случай то, что немецкой работы китайские башмаки,
в которых Россию
водят полтораста
лет, натерли много мозолей, но, видно, костей не повредили, если всякий раз, когда удается расправить члены, являются такие свежие и молодые силы. Это нисколько не обеспечивает будущего, но делает
его крайне возможным.
— Вы
их еще не знаете, — говаривала она мне,
провожая киваньем головы разных толстых и худых сенаторов и генералов, — а уж я довольно на
них насмотрелась, меня не так легко
провести, как
они думают; мне двадцати
лет не было, когда брат был
в пущем фавёре, императрица меня очень ласкала и очень любила.
Перед моим отъездом граф Строганов сказал мне, что новгородский военный губернатор Эльпидифор Антиохович Зуров
в Петербурге, что
он говорил
ему о моем назначении, советовал съездить к
нему. Я нашел
в нем довольно простого и добродушного генерала очень армейской наружности, небольшого роста и средних
лет. Мы поговорили с
ним с полчаса,
он приветливо
проводил меня до дверей, и там мы расстались.
Ему было за семьдесят
лет, полжизни
он провел диаконом
в большом селе «Елисавет Алексиевны Голохвастовой», которая упросила митрополита рукоположить
его священником и определить на открывшуюся ваканцию
в селе моего отца.
Галахов был слишком развит и независим, чтоб совсем исчезнуть
в фурьеризме, но на несколько
лет он его увлек. Когда я с
ним встретился
в 1847
в Париже,
он к фаланге питал скорее ту нежность, которую мы имеем к школе,
в которой долго жили, к дому,
в котором
провели несколько спокойных
лет, чем ту, которую верующие имеют к церкви.
Дамы тоже молчали, но смотрели так страстно и долго на Гарибальди, что
в нынешнем
году, наверное,
в Лондоне будет урожай детей с
его чертами, а так как детей и теперь уж
водят в таких же красных рубашках, как у
него, то дело станет только за плащом.
Неточные совпадения
В ее именьи дом совсем развалился, и Левин с женой уговорили ее
провести лето у
них.
Со времени своего возвращения из-за границы Алексей Александрович два раза был на даче. Один раз обедал, другой раз
провел вечер с гостями, но ни разу не ночевал, как
он имел обыкновение делать это
в прежние
годы.
Кити писала с вод, что ничто ей так не улыбается, как
провести лето с Долли
в Ергушове, полном детских воспоминаний для
них обеих.
Он говорил, что очень сожалеет, что служба мешает
ему провести с семейством
лето в деревне, что для
него было бы высшим счастием, и, оставаясь
в Москве, приезжал изредка
в деревню на день и два.
— А ей-богу, так! Ведь у меня что
год, то бегают. Народ-то больно прожорлив, от праздности
завел привычку трескать, а у меня есть и самому нечего… А уж я бы за
них что ни дай взял бы. Так посоветуйте вашему приятелю-то: отыщись ведь только десяток, так вот уж у
него славная деньга. Ведь ревизская душа стóит
в пятистах рублях.