Неточные совпадения
И вот этот-то страшный человек должен был приехать к нам. С утра во всем доме было необыкновенное волнение: я никогда
прежде не видал этого мифического «брата-врага», хотя и родился у него в доме, где жил мой отец после приезда из чужих краев; мне очень хотелось его посмотреть и в то же время я боялся — не знаю
чего, но очень боялся.
Первое следствие этих открытий было отдаление от моего отца — за сцены, о которых я говорил. Я их видел и
прежде, но мне казалось,
что это в совершенном порядке; я так привык,
что всё в доме, не исключая Сенатора, боялось моего отца,
что он всем делал замечания,
что не находил этого странным. Теперь я стал иначе понимать дело, и мысль,
что доля всего выносится за меня, заволакивала иной раз темным и тяжелым облаком светлую, детскую фантазию.
Результатом этого разговора было то,
что я, мечтавший
прежде, как все дети, о военной службе и мундире, чуть не плакавший о том,
что мой отец хотел из меня сделать статского, вдруг охладел к военной службе и хотя не разом, но мало-помалу искоренил дотла любовь и нежность к эполетам, аксельбантам, лампасам.
Я смотрел на старика: его лицо было так детски откровенно, сгорбленная фигура его, болезненно перекошенное лицо, потухшие глаза, слабый голос — все внушало доверие; он не лгал, он не льстил, ему действительно хотелось видеть
прежде смерти в «кавалерии и регалиях» человека, который лет пятнадцать не мог ему простить каких-то бревен.
Что это: святой или безумный? Да не одни ли безумные и достигают святости?
Сверх передней и девичьей, было у меня еще одно рассеяние, и тут, по крайней мере, не было мне помехи. Я любил чтение столько же, сколько не любил учиться. Страсть к бессистемному чтению была вообще одним из главных препятствий серьезному учению. Я, например,
прежде и после терпеть не мог теоретического изучения языков, но очень скоро выучивался кой-как понимать и болтать с грехом пополам, и на этом останавливался, потому
что этого было достаточно для моего чтения.
Отец мой всякий раз говорил,
что в этом году он уедет рано,
что ему хочется видеть, как распускается лист, и никогда не мог собраться
прежде июля.
Отец мой вовсе не раньше вставал на другой день, казалось, даже позже обыкновенного, так же продолжительно пил кофей и, наконец, часов в одиннадцать приказывал закладывать лошадей. За четвероместной каретой, заложенной шестью господскими лошадями, ехали три, иногда четыре повозки: коляска, бричка, фура или вместо нее две телеги; все это было наполнено дворовыми и пожитками; несмотря на обозы,
прежде отправленные, все было битком набито, так
что никому нельзя было порядочно сидеть.
Я чуть не захохотал, но, когда я взглянул перед собой, у меня зарябило в глазах, я чувствовал,
что я побледнел и какая-то сухость покрыла язык. Я никогда
прежде не говорил публично, аудитория была полна студентами — они надеялись на меня; под кафедрой за столом — «сильные мира сего» и все профессора нашего отделения. Я взял вопрос и прочел не своим голосом: «О кристаллизации, ее условиях, законах, формах».
— Может, слишком много занимался? — И при этом вопросе видно,
что прежде ответа он усомнился. — Я и забыл, ведь вчера ты, кажется, был у Николаши [Голохвастова (Прим. А. И. Герцена.)] и у Огарева?
—
Прежде, нежели посадят нас на кол, — отвечал я, — боюсь, чтоб не посадили на цепь. Знаете ли вы,
что сегодня ночью полиция взяла Огарева?
Русские крестьяне неохотно сажали картофель, как некогда крестьяне всей Европы, как будто инстинкт говорил народу,
что это дрянная пища, не дающая ни сил, ни здоровья. Впрочем, у порядочных помещиков и во многих казенных деревнях «земляные яблоки» саживались гораздо
прежде картофельного террора. Но русскому правительству то-то и противно,
что делается само собою. Все надобно, чтоб делалось из-под палки, по флигельману, по темпам.
Прежде при приказах общественного призрения были воспитательные домы, ничего не стоившие казне. Но прусское целомудрие Николая их уничтожило, как вредные для нравственности. Тюфяев дал вперед своих денег и спросил министра. Министры никогда и ни за
чем не останавливаются, велели отдать малюток, впредь до распоряжения, на попечение стариков и старух, призираемых в богадельне.
…Куда природа свирепа к лицам.
Что и
что прочувствовалось в этой груди страдальца
прежде,
чем он решился своей веревочкой остановить маятник, меривший ему одни оскорбления, одни несчастия. И за
что? За то,
что отец был золотушен или мать лимфатична? Все это так. Но по какому праву мы требуем справедливости, отчета, причин? — у кого? — у крутящегося урагана жизни?..
На другой день меня везли в Пермь, но
прежде, нежели я буду говорить о разлуке, расскажу,
что еще мне мешало перед тюрьмой лучше понять Natalie, больше сблизиться с нею. Я был влюблен!
Я говорил уже
прежде,
что мало женщин было во всем нашем кругу, особенно таких, с которыми бы я был близок; моя дружба, сначала пламенная, к корчевской кузине приняла мало-помалу ровный характер, после ее замужества мы видались реже, потом она уехала.
Я никого не называл
прежде этим именем, и оно было мне так дорого,
что я и впоследствии часто называл NataLie так.
Прежде нежели я вполне понял наше отношение и, может, именно оттого,
что не понимал его вполне, меня ожидал иной искус, который мне не прошел такой светлой полоской, как встреча с Гаетаной, искус, смиривший меня и стоивший мне много печали и внутренней тревоги.
Прежде княгиня, вздыхая, говорила о бедной сироте, о том,
что у нее почти ничего нет,
что ей нельзя долго разбирать,
что ей бы хотелось как-нибудь пристроить ее при себе.
Я ни разу
прежде не думал об устройстве будущего; я верил, знал,
что оно мое,
что оно наше, и предоставлял подробности случаю; нам было довольно сознания любви, желания не шли дальше минутного свидания.
— Разве получаса не достаточно, чтобы дойти от Астраковых до Поварской? Мы бы тут болтали с тобой целый час, ну, оно как ни приятно, а я из-за этого не решился
прежде,
чем было нужно, оставить умирающую женщину. Левашова, — прибавил он, — посылает вам свое приветствие, она благословила меня на успех своей умирающей рукой и дала мне на случай нужды теплую шаль.
Ему был разрешен въезд в Москву за несколько месяцев
прежде меня. Дом его снова сделался средоточием, в котором встречались старые и новые друзья. И, несмотря на то
что прежнего единства не было, все симпатично окружало его.
Славянофилы, с своей стороны, начали официально существовать с войны против Белинского; он их додразнил до мурмолок и зипунов. Стоит вспомнить,
что Белинский
прежде писал в «Отечественных записках», а Киреевский начал издавать свой превосходный журнал под заглавием «Европеец»; эти названия всего лучше доказывают,
что вначале были только оттенки, а не мнения, не партии.
Обыкновенно чиновники делают складку и посылают депутата от себя; на этот раз издержки брал на себя мой отец, и, таким образом, несколько владимирских титулярных советников обязаны ему,
что они месяцев восемь
прежде стали асессорами.
На другой день поехал я к чиновнику, занимавшемуся
прежде делами моего отца; он был из малороссиян, говорил с вопиющим акцентом по-русски, вовсе не слушая, о
чем речь, всему удивлялся, закрывая глаза и как-то по-мышиному приподнимая пухленькие лапки…
— Да как же, записка была представлена и дело кончено
прежде,
чем вы со мной говорили?
— Жаль,
что это
прежде мы не знали, впрочем, если
что можно сделать, граф сделает, я ему передам наш разговор. Из Петербурга во всяком случае вас вышлют.
— Я вам, генерал, скажу то,
что сказал г. Сахтынскому, я не могу себе представить, чтобы меня выслали только за то,
что я повторил уличный слух, который, конечно, вы слышали
прежде меня, а может, точно так же рассказывали, как я.
Месяцы целые эти люди обдумывали и приготовлялись к этому свиданию, от которого зависит честь, состояние, семья; сколько труда, усилий было употреблено ими
прежде,
чем их приняли, сколько раз стучались они в запертую дверь, отгоняемые жандармом или швейцаром.
Борьба насмерть шла внутри ее, и тут, как
прежде, как после, я удивлялся. Она ни разу не сказала слова, которое могло бы обидеть Катерину, по которому она могла бы догадаться,
что Natalie знала о бывшем, — упрек был для меня. Мирно и тихо оставила она наш дом. Natalie ее отпустила с такою кротостью,
что простая женщина, рыдая, на коленях перед ней сама рассказала ей,
что было, и все же наивное дитя народа просила прощенья.
Это был кризис, болезненный переход из юности в совершеннолетие. Она не могла сладить с мыслями, точившими ее, она была больна, худела, — испуганный, упрекая себя, стоял я возле и видел,
что той самодержавной власти, с которой я мог
прежде заклинать мрачных духов, у меня нет больше, мне было больно это и бесконечно жаль ее.
Осенью 1853 года он пишет: «Сердце ноет при мысли,
чем мы были
прежде (то есть при мне) и
чем стали теперь. Вино пьем по старой памяти, но веселья в сердце нет; только при воспоминании о тебе молодеет душа. Лучшая, отраднейшая мечта моя в настоящее время — еще раз увидеть тебя, да и она, кажется, не сбудется».
Пушку, из которой стрелять нельзя, и колокол, который свалился
прежде,
чем звонил.
Жаль было разрушать его мистицизм; эту жалость я
прежде испытывал с Витбергом. Мистицизм обоих был художественный; за ним будто не исчезала истина, а пряталась в фантастических очертаниях и монашеских рясах. Беспощадная потребность разбудить человека является только тогда, когда он облекает свое безумие в полемическую форму или когда близость с ним так велика,
что всякий диссонанс раздирает сердце и не дает покоя.
Мы знаем, как природа распоряжается с личностями: после,
прежде, без жертв, на грудах трупов — ей все равно, она продолжает свое или так продолжает,
что попало — десятки тысяч лет наносит какой-нибудь коралловый риф, всякую весну покидая смерти забежавшие ряды. Полипы умирают, не подозревая,
что они служили прогрессу рифа.
Называемый (le N-é, то есть nommé, но это не значит „вышеупомянутый“, потому
что прежде обо мне не говорится, это только безграмотная попытка как можно грубее обозначить человека) Герцен, Александр, 40 лет (два года прибавили), русский подданный, живущий там-то, обязан оставить немедленно Париж по объявлении сего и в наискорейшем времени выехать из пределов Франции.
Прежде всякого вызова, более года тому назад, положено было запрещение на мое именье, отобраны деловые бумаги, находившиеся в частных руках, наконец, захвачены деньги, 10000 фp., высланные мне из Москвы. Такие строгие и чрезвычайные меры против меня показывают,
что я не только в чем-то обвиняем, но
что,
прежде всякого вопроса, всякого суда, признан виновным и наказан — лишением части моих средств.
А может, и потому он не решился меня выслать,
что,
прежде таких дружеских вниманий, надобно было прислать посланника, а Николай все еще дулся за мятежные мысли Карла-Альберта.
Третьего апреля к вечеру Гарибальди приехал в Соутамтон. Мне не хотелось видеть его
прежде,
чем его завертят, опутают, утомят.