Один молодой офицер рассказывал мне, что в 1831 году он был командирован отыскать и захватить одного
польского помещика, скрывавшегося в соседстве своего имения.
Наконец однажды на бале у
польского помещика, видя его предметом внимания всех дам, и особенно самой хозяйки, бывшей со мною в связи, я сказал ему на ухо какую-то плоскую грубость.
Он отличался непоколебимым апломбом в обращении с мужчинами и наглой предприимчивостью — с дамами и вел большую, всегда счастливую карточную игру, но в не офицерском собрании, а в гражданском клубе, в домах городских чиновников и у окрестных
польских помещиков.
Неточные совпадения
В уезде, в котором я жил, вторая присяга не произвела никакого смущения;
помещики, чиновники и вообще весь грамотный люд не могли сомневаться в правде и подлинности актов и очень были довольны, что цесаревич не будет императором, потому что все опасались
польского влияния.
Отец мой был поляк и католик. По семейным преданиям, его отец, Игнатий Михайлович, был очень богатый человек, участвовал в
польском восстании 1830–1831 годов, имение его было конфисковано, и он вскоре умер в бедности. Отца моего взял к себе на воспитание его дядя, Викентий Михайлович, тульский
помещик, штабс-капитан русской службы в отставке, православный. В университете отец сильно нуждался; когда кончил врачом, пришлось думать о куске хлеба и уехать из Москвы. Однажды он мне сказал:
За столом приборы были из
польского (фальшивого) серебра: настоящее, русское, пробное серебро, которого у богатых
помещиков были пуды, хранилось в глубоких тайниках земли или стен.
Помещики-католики по вероисповеданию большей частью поляки по происхождению. В краю, во время
польского владычества и латинской пропаганды, духовенство стремилось неразрывной цепью сковать веру с политикой, имя католика с именем поляка.
Польское дворянство и здесь, как в Литве, осталось верным преданиям Речи Посполитой; в нем таились готовые элементы к крамолам, обрабатываемые деятельностью
польской эмиграции и ксендзов.
При общем настроении умов в России, обработанных
польской пропагандой в учебных заведениях, современной литературой и общим негодованием на Положения 19 февраля 1861 года
помещиков и крестьян, с появлением повстанцев к ним несомненно тотчас присоединяются губернии: Смоленская, Московская и Тверская, и Топор беспрепятственно доходит до Волги.