Неточные совпадения
Я сел на место частного пристава и взял первую бумагу, лежавшую на столе, — билет на похороны дворового человека князя Гагарина и медицинское свидетельство, что он умер по всем правилам науки. Я взял другую —
полицейский устав. Я пробежал его и нашел в нем статью, в которой сказано: «Всякий арестованный имеет право через три
дня после ареста узнать причину оного и быть выпущен». Эту статью я себе заметил.
Дня через три после приезда государя, поздно вечером — все эти вещи делаются в темноте, чтоб не беспокоить публику, — пришел ко мне
полицейский офицер с приказом собрать вещи и отправляться с ним.
Чиновник повторил это во второй и в третьей. Но в четвертой голова ему сказал наотрез, что он картофель сажать не будет ни денег ему не даст. «Ты, — говорил он ему, — освободил таких-то и таких-то; ясное
дело, что и нас должен освободить». Чиновник хотел
дело кончить угрозами и розгами, но мужики схватились за колья,
полицейскую команду прогнали; военный губернатор послал казаков. Соседние волости вступились за своих.
Я веселее вздохнул, увидя, что губернатор и прокурор согласились, и отправился в полицию просить об облегчении силы наказания;
полицейские, отчасти польщенные тем, что я сам пришел их просить, отчасти жалея мученика, пострадавшего за такое близкое каждому
дело, сверх того зная, что он мужик зажиточный, обещали мне сделать одну проформу.
Блудов ввел
полицейского в тайны крестьянского промысла и богатства, в семейную жизнь, в мирские
дела и через это коснулся последнего убежища народной жизни.
Кетчер его знал за благородного человека, он не был замешан в политические
дела и, следственно, вне
полицейского надзора.
Полицейской погони со стороны княгини я не боялся, как Кетчер; я знал, что она из спеси не замешает квартального в семейное
дело.
Сначала губернатор мне дал IV отделение, — тут откупные
дела и всякие денежные. Я просил его переменить, он не хотел, говорил, что не имеет права переменить без воли другого советника. Я в присутствии губернатора спросил советника II отделения, он согласился, и мы поменялись. Новое отделение было меньше заманчиво; там были паспорты, всякие циркуляры,
дела о злоупотреблении помещичьей власти, о раскольниках, фальшивых монетчиках и людях, находящихся под
полицейским надзором.
…В Москву я из деревни приехал в Великий пост; снег почти сошел, полозья режут по камням, фонари тускло отсвечиваются в темных лужах, и пристяжная бросает прямо в лицо мороженую грязь огромными кусками. А ведь престранное
дело: в Москве только что весна установится,
дней пять пройдут сухих, и вместо грязи какие-то облака пыли летят в глаза, першит, и полицмейстер, стоя озабоченно на дрожках, показывает с неудовольствием на пыль — а
полицейские суетятся и посыпают каким-то толченым кирпичом от пыли!»
Лучший учитель в заведении, молодой человек, отдавшийся с увлечением педагогии глухонемых, человек с основательным университетским образованием, по счастию, не
делил мнений
полицейского синхедриона и был большой почитатель именно той книги, за которую рассвирепели благочестивые квартальные Цюрихского кантона.
Прудон был под судом, когда журнал его остановился после 13 июня. Национальная гвардия ворвалась в этот
день в его типографию, сломала станки, разбросала буквы, как бы подтверждая именем вооруженных мещан, что во Франции настает период высшего насилия и
полицейского самовластия.
На этот раз порядок был удивительный, народ понял, что это его праздник, что он чествует одного из своих, что он больше чем свидетель, и посмотрите в
полицейском отделе газет, сколько было покраж в
день въезда невесты Вольского и сколько [Я помню один процесс кражи часов и две-три драки с ирландцами.
Виргинский — общечеловек, Липутин — фурьерист, при большой наклонности к
полицейским делам; человек, я вам скажу, дорогой в одном отношении, но требующий во всех других строгости; и, наконец, тот, с длинными ушами, тот свою собственную систему прочитает.
Неточные совпадения
Полицейские были довольны, что узнали, кто раздавленный. Раскольников назвал и себя, дал свой адрес и всеми силами, как будто
дело шло о родном отце, уговаривал перенести поскорее бесчувственного Мармеладова в его квартиру.
— А — кто же! И
полицейские участки — их
дело!
Сейчас ему казалось, что
полицейские действуют вовсе не грубо и не злобно, а механически, как делается
дело бесплодное и надоевшее.
Были вызваны в полицию дворники со всей улицы, потом,
дня два,
полицейские ходили по домам, что-то проверяя, в трех домах произвели обыски, в одном арестовали какого-то студента,
полицейский среди белого
дня увел из мастерской, где чинились деревянные инструменты, приятеля Агафьи Беньковского, лысого, бритого человека неопределенных лет, очень похожего на католического попа.
— По Арбатской площади шел прилично одетый человек и, подходя к стае голубей, споткнулся, упал; голуби разлетелись, подбежали люди, положили упавшего в пролетку извозчика;
полицейский увез его, все разошлись, и снова прилетели голуби. Я видела это и подумала, что он вывихнул ногу, а на другой
день читаю в газете: скоропостижно скончался.