Неточные совпадения
С нами была тогда Наталья Константиновна, знаете, бой-девка, она увидела, что в углу солдаты что-то едят, взяла вас — и прямо к ним, показывает: маленькому, мол, манже; [ешь (от фр. manger).] они сначала посмотрели на нее так сурово, да и
говорят: «Алле, алле», [Ступай (от фр. aller).] а она их ругать, — экие, мол, окаянные, такие, сякие, солдаты ничего не поняли, а таки вспрынули
со смеха и дали ей для вас хлеба моченого с водой и ей дали краюшку.
Мой отец не соглашался,
говорил, что он разлюбил все военное, что он надеется поместить меня
со временем где-нибудь при миссии в теплом крае, куда и он бы поехал оканчивать жизнь.
Я знавал еще в молодости два-три образчика этих фанатиков рабства, о которых
со вздохом
говорят восьмидесятилетние помещики, повествуя о их неусыпной службе, о их великом усердии и забывая прибавить, чем их отцы и они сами платили за такое самоотвержение.
Я тут разглядел, какая сосредоточенная ненависть и злоба против господ лежат на сердце у крепостного человека: он
говорил со скрыпом зубов и с мимикой, которая, особенно в поваре, могла быть опасна.
— Удалась, очень удалась! —
говорят со всех сторон.
— Ей-богу, не знаю, —
говорил офицер, — как это случилось и что
со мной было, но я сошел с чердака и велел унтеру собрать команду. Через два часа мы его усердно искали в другом поместье, пока он пробирался за границу. Ну, женщина! Признаюсь!
Для какого-то непонятного контроля и порядка он приказывал всем сосланным на житье в Пермь являться к себе в десять часов утра по субботам. Он выходил с трубкой и с листом, поверял, все ли налицо, а если кого не было, посылал квартального узнавать о причине, ничего почти ни с кем не
говорил и отпускал. Таким образом, я в его зале перезнакомился
со всеми поляками, с которыми он предупреждал, чтоб я не был знаком.
С ними надобно было
говорить и быть знакомым, да и
со всеми другими тоже.
«Ты, мол, в чужой деревне не дерись», —
говорю я ему, да хотел так, то есть, пример сделать, тычка ему дать, да спьяну, что ли, или нечистая сила, — прямо ему в глаз — ну, и попортил, то есть, глаз, а он
со старостой церковным сейчас к становому, — хочу, дескать, суд по форме.
Попадется ли мертвое тело исправнику
со становым, они его возят две недели, пользуясь морозом, по вотским деревням, и в каждой
говорят, что сейчас подняли и что следствие и суд назначены в их деревне. Вотяки откупаются.
«Очень, — отвечал я, — все, что ты
говоришь, превосходно, но скажи, пожалуйста, как же ты мог биться два часа
говорить с этим человеком, не догадавшись с первого слова, что он дурак?» — «И в самом деле так, — сказал, помирая
со смеху, Белинский, — ну, брат, зарезал!
«Это уж слишком, —
говорит она, — впрочем, ведь это вы, вы», и заключает письмо словами: «Все мешают, обнимаю вас, мой ангел,
со всею истинной, безмерной любовью.
— Видишь, — сказал Парфений, вставая и потягиваясь, — прыткий какой, тебе все еще мало Перми-то, не укатали крутые горы. Что, я разве
говорю, что запрещаю? Венчайся себе, пожалуй, противузаконного ничего нет; но лучше бы было семейно да кротко. Пришлите-ка ко мне вашего попа, уломаю его как-нибудь; ну, только одно помните: без документов
со стороны невесты и не пробуйте. Так «ни тюрьма, ни ссылка» — ишь какие нынче, подумаешь, люди стали! Ну, господь с вами, в добрый час, а с княгиней-то вы меня поссорите.
— Да как же, записка была представлена и дело кончено прежде, чем вы
со мной
говорили?
Новгородский предводитель, милиционный [участник ополчения 1812 г. (от лат. militia).] дворянин, с владимирской медалью, встречаясь
со мной, чтоб заявить начитанность,
говорил книжным языком докарамзинского периода; указывая раз на памятник, который новгородское дворянство воздвигнуло самому себе в награду за патриотизм в 1812 году, он как-то с чувством отзывался о, так сказать, трудной, священной и тем не менее лестной обязанности предводителя.
Как все нервные люди, Галахов был очень неровен, иногда молчалив, задумчив, но par saccades [временами (фр.).]
говорил много, с жаром, увлекал вещами серьезными и глубоко прочувствованными, а иногда морил
со смеху неожиданной капризностью формы и резкой верностью картин, которые делал в два-три штриха.
— Мне Шомбург
говорил, — сказало его величество, милостиво улыбаясь и высочайше протягивая собственную августейшую руку свою, — письмо подписано и послано. Вы увидите, как они повернутся, я им покажу, как
со мной шутить.
Манера
говорить скороговоркой, совершенно провинциальный акцент, делавший для меня его речь непонятной, убедили меня еще больше, что это какой-нибудь пирующий на берегу мичман, и я перестал им заниматься —
говорил он не
со мной, а
со слугой.
«Видел я, —
говорил он, — Маккавея, Гедеона… орудие в руках промысла, его меч, его пращ… и чем более я смотрел на него, тем сильнее был тронут и
со слезами твердил: меч господень! меч господень!
Неточные совпадения
Хлестаков. Я, признаюсь, рад, что вы одного мнения
со мною. Меня, конечно, назовут странным, но уж у меня такой характер. (Глядя в глаза ему,
говорит про себя.)А попрошу-ка я у этого почтмейстера взаймы! (Вслух.)Какой странный
со мною случай: в дороге совершенно издержался. Не можете ли вы мне дать триста рублей взаймы?
И сторож летит еще на лестнице за мною
со щеткою: «Позвольте, Иван Александрович, я вам,
говорит, сапоги почищу».
Но река продолжала свой говор, и в этом говоре слышалось что-то искушающее, почти зловещее. Казалось, эти звуки
говорили:"Хитер, прохвост, твой бред, но есть и другой бред, который, пожалуй, похитрей твоего будет". Да; это был тоже бред, или, лучше сказать, тут встали лицом к лицу два бреда: один, созданный лично Угрюм-Бурчеевым, и другой, который врывался откуда-то
со стороны и заявлял о совершенной своей независимости от первого.
— Так
говорили глуповцы и
со слезами припоминали, какие бывали у них прежде начальники, всё приветливые, да добрые, да красавчики — и все-то в мундирах!
Наконец, однако, сели обедать, но так как
со времени стрельчихи Домашки бригадир стал запивать, то и тут напился до безобразия. Стал
говорить неподобные речи и, указывая на"деревянного дела пушечку", угрожал всех своих амфитрионов [Амфитрио́н — гостеприимный хозяин, распорядитель пира.] перепалить. Тогда за хозяев вступился денщик, Василий Черноступ, который хотя тоже был пьян, но не гораздо.