Неточные совпадения
С раннего утра сидел Фогт за микроскопом, наблюдал, рисовал, писал, читал и часов
в пять бросался, иногда со мной,
в море (
плавал он как рыба); потом он приходил к нам обедать и, вечно веселый, был готов на ученый спор и на всякие пустяки, пел за фортепьяно уморительные песни или рассказывал детям сказки с таким мастерством, что они, не вставая, слушали его целые часы.
В последние два года заточения узник читал чрезвычайно много, без всякого разбора. То он занимался естественными науками, то требовал Байрона или Шекспира. Бывали от него такие записки, где он просил прислать ему в одно и то же время и химию, и медицинский учебник, и роман, и какой-нибудь философский или богословский трактат. Его чтение было похоже на то, как будто он
плавал в море среди обломков корабля и, желая спасти себе жизнь, жадно хватался то за один обломок, то за другой!
Дарья Николаевна тоже набожно крестилась, возводя глаза к потолку. Глеб Алексеевич
плавал в море блаженства. С необычайною роскошью и с предупредительностью влюбленного, он заново отделывал внутренность своего дома, чтобы создать для своей ненаглядной Дони, достойное ее жилище. С работами очень спешили, так как день свадьбы приближался. По желанию тетушки Глафиры Петровны, он назначен был через месяц после официального объявления Салтыкова и Дарьи Николаевны женихом и невестой.
Но вот посмотришь еще — и вдруг все отделилось, каждая веточка
плавает в море голубого воздуха, и среди белых, толстых, пушистых ветвей одного дерева воздуха так много, как во всем мире.
Неточные совпадения
— Можешь представить — Валентин-то? Удрал
в Петербург. Выдал вексель на тысячу рублей, получил за него семьсот сорок и прислал мне письмо: кается во грехах своих, роман зачеркивает, хочет наняться матросом на корабль и
плавать по
морям. Все — врет, конечно, поехал хлопотать о снятии опеки, Радомысловы научили.
Покойно, правда, было
плавать в этом безмятежном царстве тепла и безмолвия: оставленная на столе книга, чернильница, стакан не трогались; вы ложились без опасения умереть под тяжестью комода или полки книг; но сорок с лишком дней
в море! Берег сделался господствующею нашею мыслью, и мы немало обрадовались, вышедши, 16-го февраля утром, из Южного тропика.
В каждой веревке,
в каждом крючке, гвозде, дощечке читаешь историю, каким путем истязаний приобрело человечество право
плавать по
морю при благоприятном ветре.
Хотя наш плавучий мир довольно велик, средств незаметно проводить время было у нас много, но все
плавать да
плавать! Сорок дней с лишком не видали мы берега. Самые бывалые и терпеливые из нас с гримасой смотрели на
море, думая про себя: скоро ли что-нибудь другое? Друг на друга почти не глядели, перестали заниматься, читать. Всякий знал, что подадут к обеду,
в котором часу тот или другой ляжет спать, даже нехотя заметишь, у кого сапог разорвался или панталоны выпачкались
в смоле.
Другие говорят, что если они
плавают долго
в море, им хочется берега; а поживут на берегу, хочется
в море.