Неточные совпадения
Княгиня удивлялась потом, как сильно действует на князя Федора Сергеевича крошечная рюмка водки, которую он пил официально перед обедом, и оставляла его покойно играть целое утро с дроздами, соловьями и канарейками, кричавшими наперерыв
во все птичье горло; он обучал одних органчиком, других собственным свистом; он сам ездил ранехонько в Охотный ряд менять птиц, продавать, прикупать; он был артистически доволен, когда случалось (да и
то по его мнению), что он надул купца… и так продолжал свою полезную жизнь до
тех пор, пока раз поутру, посвиставши своим канарейкам, он
упал навзничь и через два часа умер.
Вот этого-то общества, которое съезжалось со всех сторон Москвы и теснились около трибуны, на которой молодой воин науки вел серьезную речь и пророчил былым, этого общества не подозревала Жеребцова. Ольга Александровна была особенно добра и внимательна ко мне потому, что я был первый образчик мира, неизвестного ей; ее удивил мой язык и мои понятия. Она
во мне оценила возникающие всходы другой России, не
той, на которую весь свет
падал из замерзших окон Зимнего дворца. Спасибо ей и за
то!
Там жил старик Кашенцов, разбитый параличом, в
опале с 1813 года, и мечтал увидеть своего барина с кавалериями и регалиями; там жил и умер потом, в холеру 1831, почтенный седой староста с брюшком, Василий Яковлев, которого я помню
во все свои возрасты и
во все цвета его бороды, сперва темно-русой, потом совершенно седой; там был молочный брат мой Никифор, гордившийся
тем, что для меня отняли молоко его матери, умершей впоследствии в доме умалишенных…
— Во-первых, — продолжал он, — у Гассера будут расходы, у вас даром ничего не делают, — это, разумеется, должно
пасть на ваш счет; сверх
того… сколько предлагаете вы?
— Никакого. С
тех пор как я вам писал письмо, в ноябре месяце, ничего не переменилось. Правительство, чувствующее поддержку
во всех злодействах в Польше, идет очертя голову, ни в грош не ставит Европу, общество
падает глубже и глубже. Народ молчит. Польское дело — не его дело, — у нас враг один, общий, но вопрос розно поставлен. К
тому же у нас много времени впереди — а у них его нет.
В
то самое время, как Гарибальди называл Маццини своим «другом и учителем», называл его
тем ранним, бдящим сеятелем, который одиноко стоял на поле, когда все
спало около него, и, указывая просыпавшимся путь, указал его
тому рвавшемуся на бой за родину молодому воину, из которого вышел вождь народа итальянского; в
то время, как, окруженный друзьями, он смотрел на плакавшего бедняка-изгнанника, повторявшего свое «ныне отпущаеши», и сам чуть не плакал — в
то время, когда он поверял нам свой тайный ужас перед будущим, какие-то заговорщики решили отделаться,
во что б ни стало, от неловкого гостя и, несмотря на
то, что в заговоре участвовали люди, состарившиеся в дипломациях и интригах, поседевшие и падшие на ноги в каверзах и лицемерии, они сыграли свою игру вовсе не хуже честного лавочника, продающего на свое честное слово смородинную ваксу за Old Port.
Неточные совпадения
Сколько раз
во время своей восьмилетней счастливой жизни с женой, глядя на чужих неверных жен и обманутых мужей, говорил себе Алексей Александрович: «как допустить до этого? как не развязать этого безобразного положения?» Но теперь, когда беда
пала на его голову, он не только не думал о
том, как развязать это положение, но вовсе не хотел знать его, не хотел знать именно потому, что оно было слишком ужасно, слишком неестественно.
Но муж любил ее сердечно, // В ее затеи не входил, //
Во всем ей веровал беспечно, // А сам в халате ел и пил; // Покойно жизнь его катилась; // Под вечер иногда сходилась // Соседей добрая семья, // Нецеремонные друзья, // И потужить, и позлословить, // И посмеяться кой о чем. // Проходит время; между
тем // Прикажут Ольге чай готовить, // Там ужин, там и
спать пора, // И гости едут со двора.
Сие глубокое творенье // Завез кочующий купец // Однажды к ним в уединенье // И для Татьяны наконец // Его с разрозненной Мальвиной // Он уступил за три с полтиной, // В придачу взяв еще за них // Собранье басен площадных, // Грамматику, две Петриады, // Да Мармонтеля третий
том. // Мартын Задека стал потом // Любимец Тани… Он отрады //
Во всех печалях ей дарит // И безотлучно с нею
спит.
— Я не хочу
спать, мамаша, — ответишь ей, и неясные, но сладкие грезы наполняют воображение, здоровый детский сон смыкает веки, и через минуту забудешься и
спишь до
тех пор, пока не разбудят. Чувствуешь, бывало, впросонках, что чья-то нежная рука трогает тебя; по одному прикосновению узнаешь ее и еще
во сне невольно схватишь эту руку и крепко, крепко прижмешь ее к губам.
— Если хотите посмотреть Гришины вериги,
то пойдемте сейчас на мужской верх — Гриша
спит во второй комнате, — в чулане прекрасно можно сидеть, и мы всё увидим.