Неточные совпадения
Когда мой
отец взошел, Наполеон взял запечатанное письмо, лежавшее на столе, подал ему и
сказал, откланиваясь: «Я полагаюсь на ваше честное слово». На конверте было написано: «A mon frère l'Empereur Alexandre». [Брату моему императору Александру (фр.).]
Граф спросил письмо,
отец мой
сказал о своем честном слове лично доставить его; граф обещал спросить у государя и на другой день письменно сообщил, что государь поручил ему взять письмо для немедленного доставления.
Отец мой строго взглянул на меня и замял разговор. Граф геройски поправил дело, он
сказал, обращаясь к моему
отцу, что «ему нравятся такие патриотические чувства».
Отцу моему они не понравились, и он мне задал после его отъезда страшную гонку. «Вот что значит говорить очертя голову обо всем, чего ты не понимаешь и не можешь понять; граф из верности своему королю служил нашему императору». Действительно, я этого не понимал.
— Проси, —
сказал Сенатор с приметным волнением, мой
отец принялся нюхать табак, племянник поправил галстук, чиновник поперхнулся и откашлянул. Мне было велено идти наверх, я остановился, дрожа всем телом, в другой комнате.
Что было и как было, я не умею
сказать; испуганные люди забились в углы, никто ничего не знал о происходившем, ни Сенатор, ни мой
отец никогда при мне не говорили об этой сцене. Шум мало-помалу утих, и раздел имения был сделан, тогда или в другой день — не помню.
Сенатора не было дома; Толочанов взошел при мне к моему
отцу и
сказал ему, что он пришел с ним проститься и просит его
сказать Сенатору, что деньги, которых недостает, истратил он.
— Ты пьян, —
сказал ему мой
отец, — поди и выспись.
Лет до четырнадцати я не могу
сказать, чтоб мой
отец особенно теснил меня, но просто вся атмосфера нашего дома была тяжела для живого мальчика.
Не имея возможности пересилить волю
отца, я, может, сломился бы в этом существовании, если б вскоре новая умственная деятельность и две встречи, о которых
скажу в следующей главе, не спасли меня.
При этом необходимо
сказать, что Карл Иванович, пребезобразнейший из смертных, был страшный волокита, считал себя Ловласом, одевался с претензией и носил завитую золотисто-белокурую накладку. Все это, разумеется, давно было взвешено и оценено моим
отцом.
Обедали мы в четвертом часу. Обед длился долго и был очень скучен. Спиридон был отличный повар; но, с одной стороны, экономия моего
отца, а с другой — его собственная делали обед довольно тощим, несмотря на то что блюд было много. Возле моего
отца стоял красный глиняный таз, в который он сам клал разные куски для собак; сверх того, он их кормил с своей вилки, что ужасно оскорбляло прислугу и, следовательно, меня. Почему? Трудно
сказать…
Начать мою жизнь этими каудинскими фуркулами науки далеко не согласовалось с моими мыслями. Я
сказал решительно моему
отцу, что, если он не найдет другого средства, я подам в отставку.
Меня возмущал его материализм. Поверхностный и со страхом пополам вольтерианизм наших
отцов нисколько не был похож на материализм Химика. Его взгляд был спокойный, последовательный, оконченный; он напоминал известный ответ Лаланда Наполеону. «Кант принимает гипотезу бога», —
сказал ему Бонапарт. «Sire, [Государь (фр.).] — возразил астроном, — мне в моих занятиях никогда не случалось нуждаться в этой гипотезе».
Для пояснения супа с мадерой необходимо
сказать, что за год или больше до знаменитого пира четырех именинников мы на святой неделе отправлялись с Огаревым гулять, и, чтоб отделаться от обеда дома, я
сказал, что меня пригласил обедать
отец Огарева.
Отец мой, прощаясь со мной,
сказал мне, что ему кажется, будто бы от меня пахнет вином.
Я на другой день поехал за ответом. Князь Голицын
сказал, что Огарев арестован по высочайшему повелению, что назначена следственная комиссия и что матерьяльным поводом был какой-то пир 24 июня, на котором пели возмутительные песни. Я ничего не мог понять. В этот день были именины моего
отца; я весь день был дома, и Огарев был у нас.
Отец мой вышел из комнаты и через минуту возвратился; он принес маленький образ, надел мне на шею и
сказал, что им благословил его
отец, умирая. Я был тронут, этот религиозный подарок показал мне меру страха и потрясения в душе старика. Я стал на колени, когда он надевал его; он поднял меня, обнял и благословил.
Отец одного арестанта просто
сказал, что у него денег нет; ему хладнокровно ответили, что у него из жалованья вычтут.
— Я, —
сказал он, — пришел поговорить с вами перед окончанием ваших показаний. Давнишняя связь моего покойного
отца с вашим заставляет меня принимать в вас особенное участие. Вы молоды и можете еще сделать карьеру; для этого вам надобно выпутаться из дела… а это зависит, по счастию, от вас. Ваш
отец очень принял к сердцу ваш арест и живет теперь надеждой, что вас выпустят; мы с князем Сергием Михайловичем сейчас говорили об этом и искренно готовы многое сделать; дайте нам средства помочь.
— Нет, не то чтоб повальные, а так, мрут, как мухи; жиденок, знаете, эдакой чахлый, тщедушный, словно кошка ободранная, не привык часов десять месить грязь да есть сухари — опять чужие люди, ни
отца, ни матери, ни баловства; ну, покашляет, покашляет, да и в Могилев. И
скажите, сделайте милость, что это им далось, что можно с ребятишками делать?
— Что откладывать, —
сказал иеромонах, — я доложу преосвященнейшему; повенчайте,
отец Иоанн, повенчайте — во имя
отца и сына и святого духа — аминь!
как
сказал об нём Пушкин, был идеалом образцового капрала, так, как он носился в мечтах
отца Фридриха II; нечеловеческая преданность, механическая исправность, точность хронометра, никакого чувства, рутина и деятельность, ровно столько ума, сколько нужно для исполнителя, и ровно столько честолюбия, зависти, желчи, чтоб предпочитать власть деньгам. Такие люди — клад для царей. Только мелкой злопамятностью Николая и можно объяснить, что он не употребил никуда Аракчеева, а ограничился его подмастерьями.
Я улыбнулся и
сказал ей, чтобы она приготовляла свои пожитки. Я знал, что моему
отцу было все равно, кого я возьму с собой.
Оно
сказало сыну: «Брось
отца и мать и иди за мной», — сыну, которого следует, во имя воплощения справедливости, снова заковать в колодки безусловной отцовской власти, — сыну, который не может иметь воли при
отце, пуще всего в выборе жены.