Неточные совпадения
С Сенатором удалялся, во-первых, Кало, а во-вторых, все живое начало нашего дома. Он один мешал ипохондрическому нраву моего отца взять верх, теперь ему была воля вольная.
Новый дом был печален, он напоминал
тюрьму или больницу; нижний этаж был со сводами, толстые стены придавали окнам вид крепостных амбразур; кругом дома со всех сторон был ненужной величины двор.
Рассказы о возмущении, о суде, ужас в Москве сильно поразили меня; мне открывался
новый мир, который становился больше и больше средоточием всего нравственного существования моего; не знаю, как это сделалось, но, мало понимая или очень смутно, в чем дело, я чувствовал, что я не с той стороны, с которой картечь и победы,
тюрьмы и цепи. Казнь Пестеля и его товарищей окончательно разбудила ребяческий сон моей души.
Очень мало опытный в жизни и брошенный в мир, совершенно мне чуждый, после девятимесячной
тюрьмы, я жил сначала рассеянно, без оглядки,
новый край,
новая обстановка рябили перед глазами.
— Будьте уверены, что все мирные средства ни к чему не поведут, капризы, ожесточение — все это зашло слишком далеко. Я вашему преосвященству все рассказал, так, как вы желали, теперь я прибавлю, если вы мне откажете в помощи, я буду принужден тайком, воровски, за деньги сделать то, что делаю теперь без шума, но прямо и открыто. Могу уверить вас в одном: ни
тюрьма, ни
новая ссылка меня не остановят.
Новые знакомые приняли меня так, как принимают эмигрантов и старых бойцов, людей, выходящих из
тюрем, возвращающихся из плена или ссылки, с почетным снисхождением, с готовностью принять в свой союз, но с тем вместе не уступая ничего, а намекая на то, что они — сегодня, а мы — уже вчера, и требуя безусловного принятия «Феноменологии» и «Логики» Гегеля, и притом по их толкованию.
Одного из редакторов, помнится Дюшена, приводили раза три из
тюрьмы в ассизы по
новым обвинениям и всякий раз снова осуждали на
тюрьму и штраф. Когда ему в последний раз, перед гибелью журнала, было объявлено, решение, он, обращаясь к прокурору, сказал: «L'addition, s'il vous plaît?» [Сколько с меня всего? (фр.)] — ему в самом деле накопилось лет десять
тюрьмы и тысяч пятьдесят штрафу.
К тому же целые сословия подвергались эпидемической дури — каждое на свой лад; например, одного человека в латах считали сильнее тысячи человек, вооруженных дубьем, а рыцари сошли с ума на том, что они дикие звери, и сами себя содержали по селлюлярному [одиночному.] порядку
новых тюрем в укрепленных сумасшедших домах по скалам, лесам и проч.
— Нечего разговоры разговаривать, марш в
новую тюрьму. — Фельдфебель был особенно строг, потому что ему было дано приказание следить за тем, чтобы арестованный не общался с солдатами, так как вследствие этих общений за те два года, которые он просидел здесь, четыре человека были совращены им в такие же отказы от службы и судились уже и сидят теперь в различных тюрьмах.
Но что же мне делать? Пусть извинит читатель эти бессвязные вопросы. Они так естественны в моем положении. К тому же во время переезда я схватил сильный ревматизм, столь мучительный, даже опасный в мои годы, и он не дает мне возможности мыслить спокойно. Почему-то очень много думаю о моем юном, столь безвременно погибшем г. К. Каково-то ему в его
новой тюрьме?
Неточные совпадения
И пишет суд: препроводить тебя из Царевококшайска в
тюрьму такого-то города, а тот суд пишет опять: препроводить тебя в какой-нибудь Весьегонск, и ты переезжаешь себе из
тюрьмы в
тюрьму и говоришь, осматривая
новое обиталище: „Нет, вот весьегонская
тюрьма будет почище: там хоть и в бабки, так есть место, да и общества больше!“ Абакум Фыров! ты, брат, что? где, в каких местах шатаешься?
После убийства полковника Васильева в
тюрьме появилось шестеро
новых заключенных, и среди них Самгин увидел Дронова.
— Дом продать — дело легкое, — сказал он. — Дома в цене, покупателей — немало. Революция спугнула помещиков, многие переселяются в Москву. Давай, выпьем. Заметил, какой студент сидит?
Новое издание… Усовершенствован. В
тюрьму за политику не сядет, а если сядет, так за что-нибудь другое. Эх, Клим Иваныч, не везет мне, — неожиданно заключил он отрывистую, сердитую свою речь.
Оттуда за отказ от присяги
новому царю его приговорили к ссылке в Якутскую область; так что он провел половину взрослой жизни в
тюрьме и ссылке.
Чувство это было то самое простое чувство жалости и умиления, которое он испытал в первый раз на свидании с нею в
тюрьме и потом, с
новой силой, после больницы, когда он, поборов свое отвращение, простил ее за воображаемую историю с фельдшером (несправедливость которой разъяснилась потом); это было то же самое чувство, но только с тою разницею, что тогда оно было временно, теперь же оно стало постоянным.