Неточные совпадения
Какая верность своим началам, какая неустрашимая последовательность, ловкость в плавании между ценсурными отмелями, и какая смелость в нападках
на литературную аристократию,
на писателей первых трех классов,
на статс-секретарей литературы, готовых всегда взять
противника не мытьем — так катаньем, не антикритикой — так доносом.
Без возражений, без раздражения он не хорошо говорил, но когда он чувствовал себя уязвленным, когда касались до его дорогих убеждений, когда у него начинали дрожать мышцы щек и голос прерываться, тут надобно было его видеть: он бросался
на противника барсом, он рвал его
на части, делал его смешным, делал его жалким и по дороге с необычайной силой, с необычайной поэзией развивал свою мысль.
Где? укажите — я бросаю смело перчатку — исключаю только
на время одну страну, Италию, и отмерю шаги поля битвы, то есть не выпущу
противника из статистики в историю.
С тех пор мы были с Ротшильдом в наилучших отношениях; он любил во мне поле сражения,
на котором он побил Николая, я был для него нечто вроде Маренго или Аустерлица, и он несколько раз рассказывал при мне подробности дела, слегка улыбаясь, но великодушно щадя побитого
противника.
— Говорите о финансах, но не говорите о нравственности, я могу принять это за личность, я вам уже сказал это в комитете. Если же вы будете продолжать, я… я не вызову вас
на дуэль (Тьер улыбнулся). Нет, мне мало вашей смерти, этим ничего не докажешь. Я предложу вам другой бой. Здесь, с этой трибуны, я расскажу всю мою жизнь, факт за фактом, каждый может мне напомнить, если я что-нибудь забуду или пропущу. И потом пусть расскажет свою жизнь мой
противник!
Неточные совпадения
Алексей Александрович откашлялся и, не глядя
на своего
противника, но избрав, как он это всегда делал при произнесении речей, первое сидевшее перед ним лицо — маленького, смирного старичка, не имевшего никогда никакого мнения в комиссии, начал излагать свои соображения.
Площадка,
на которой мы должны были драться, изображала почти правильный треугольник. От выдавшегося угла отмерили шесть шагов и решили, что тот, кому придется первому встретить неприятельский огонь, станет
на самом углу; спиною к пропасти; если он не будет убит, то
противники поменяются местами.
Чтобы еще более согласить в чем-нибудь своих
противников, он всякий раз подносил им всем свою серебряную с финифтью табакерку,
на дне которой заметили две фиалки, положенные туда для запаха.
На другой день в назначенное время я стоял уже за скирдами, ожидая моего
противника. Вскоре и он явился. «Нас могут застать, — сказал он мне, — надобно поспешить». Мы сняли мундиры, остались в одних камзолах и обнажили шпаги. В эту минуту из-за скирда вдруг появился Иван Игнатьич и человек пять инвалидов. Он потребовал нас к коменданту. Мы повиновались с досадою; солдаты нас окружили, и мы отправились в крепость вслед за Иваном Игнатьичем, который вел нас в торжестве, шагая с удивительной важностию.
Петр помчался; а пока он бегал за дрожками, оба
противника сидели
на земле и молчали.