Я мог переносить разлуку, перенес бы и молчание, но, встретившись с другим ребенком-женщиной, в котором все было так непритворно просто, я не мог удержаться, чтоб не разболтать ей
мою тайну.
Неточные совпадения
Передняя и девичья составляли единственное живое удовольствие, которое у меня оставалось. Тут мне было совершенное раздолье, я брал партию одних против других, судил и рядил вместе с
моими приятелями их дела, знал все их секреты и никогда не проболтался в гостиной о
тайнах передней.
— Ваше величество, — отвечал мещанин, — я к себе теперь не пойду. Прикажите лучше меня запереть в острог. Разговор
мой с вашим величеством не останется в
тайне — меня убьют.
Вот
тайна: дней
моих весною
Уж я все горе жизни знал.
Я был страшным камнем преткновения для всей
тайной полиции нашего сада, дамы и мужчины удивлялись
моей скрытности и при всех стараниях не могли открыть, за кем я ухаживаю, кто мне особенно нравится, что действительно было нелегко, я решительно ни за кем не ухаживал, и все барышни мне не особенно нравились.
…Сбитый с толку, предчувствуя несчастия, недовольный собою, я жил в каком-то тревожном состоянии; снова кутил, искал рассеяния в шуме, досадовал за то, что находил его, досадовал за то, что не находил, и ждал, как чистую струю воздуха середь пыльного жара, несколько строк из Москвы от Natalie. Надо всем этим брожением страстей всходил светлее и светлее кроткий образ ребенка-женщины. Порыв любви к Р. уяснил мне
мое собственное сердце, раскрыл его
тайну.
Когда я предварительно просил у губернатора дозволение, я вовсе не представлял
моего брака
тайным, это было вернейшее средство, чтоб никто не говорил, и чего же было естественнее приезда
моей невесты во Владимир, когда я был лишен права из него выехать. Тоже естественно было и то, что в таком случае мы желали венчаться как можно скромнее.
Я говорю об этом совершенно объективно; после юношеских попыток, окончившихся
моей ссылкой в 1835 году, я не участвовал никогда ни в каком
тайном обществе, но совсем не потому, что я считаю расточение сил на индивидуальные попытки за лучшее.
— Напротив, совсем напротив!.. Доктор, наконец я торжествую: вы меня не понимаете!.. Это меня, впрочем, огорчает, доктор, — продолжал я после минуты молчания, — я никогда сам не открываю
моих тайн, а ужасно люблю, чтоб их отгадывали, потому что таким образом я всегда могу при случае от них отпереться. Однако ж вы мне должны описать маменьку с дочкой. Что они за люди?
— Хорошо! — воскликнул он вдруг, — я открою вам
мою тайну, открою, откуда взял деньги!.. Открою позор, чтобы не винить потом ни вас, ни себя…
— Это
моя тайна, которой Федя не расскажет вам. Я совершенно разделяю желание бедных, чтоб их не было, и когда-нибудь это желание исполнится: ведь раньше или позже мы сумеем же устроить жизнь так, что не будет бедных; но…
Я думаю, что беда была не в моей гордости, беда была в том, что я был недостоин высоты этого сна, что он соответствовал
моим тайным мыслям и моим мечтам, но не соответствовал силе моей религиозной воли, моей способности к религиозному действию.
Неточные совпадения
Открою тебе
тайну сердца
моего, любезный друг!
Она вспоминала наивную радость, выражавшуюся на круглом добродушном лице Анны Павловны при их встречах; вспоминала их
тайные переговоры о больном, заговоры о том, чтоб отвлечь его от работы, которая была ему запрещена, и увести его гулять; привязанность меньшего мальчика, называвшего ее «
моя Кити», не хотевшего без нее ложиться спать.
― Прежде чем начать говорить о
моем деле, ― сказал Алексей Александрович, удивленно проследив глазами за движением адвоката, ― я должен заметить, что дело, о котором я имею говорить с вами, должно быть
тайной.
— Не буду, не буду, — сказала мать, увидав слезы на глазах дочери, — но одно,
моя душа: ты мне обещала, что у тебя не будет от меня
тайны. Не будет?
Теперь я должен несколько объяснить причины, побудившие меня предать публике сердечные
тайны человека, которого я никогда не знал. Добро бы я был еще его другом: коварная нескромность истинного друга понятна каждому; но я видел его только раз в
моей жизни на большой дороге; следовательно, не могу питать к нему той неизъяснимой ненависти, которая, таясь под личиною дружбы, ожидает только смерти или несчастия любимого предмета, чтоб разразиться над его головою градом упреков, советов, насмешек и сожалений.