Неточные совпадения
Мы встречали Новый год дома, уединенно; только А. Л. Витберг был у нас. Недоставало маленького Александра в кружке нашем, малютка покоился безмятежным сном, для него еще не существует ни прошедшего, ни будущего. Спи, мой ангел, беззаботно, я
молюсь о тебе — и
о тебе, дитя мое, еще не родившееся, но которого я уже люблю всей любовью матери, твое движение, твой трепет так много говорят моему сердцу. Да будет твое пришествие в
мир радостно и благословенно!»
Можно будет говорить самые смелые вещи, вроде того, что все люди на свете имеют одного общего отца; что ни одна национальность не имеет основания и права унижать и обижать людей другой национальности; что нельзя
молиться о мире, не почитая жизни в мире со всеми народами за долг и обязанность перед богом, и т. д. и т. д.
Неточные совпадения
Оставшись одна, Долли
помолилась Богу и легла в постель. Ей всею душой было жалко Анну в то время, как она говорила с ней; но теперь она не могла себя заставить думать
о ней. Воспоминания
о доме и детях с особенною, новою для нее прелестью, в каком-то новом сиянии возникали в ее воображении. Этот ее
мир показался ей теперь так дорог и мил, что она ни за что не хотела вне его провести лишний день и решила, что завтра непременно уедет.
Молились, как и всегда,
о свышнем
мире и спасении,
о Синоде,
о Государе;
молились и
о ныне обручающихся рабе Божием Константине и Екатерине.
Корреспонденция эта была единственным звеном, связывающим ее с живым
миром; она одна напоминала сироте, что у нее есть где-то свое гнездо, и в нем своя церковь, в которой старая тетка
молится о ней, Лидочке, и с нетерпением ждет часа, когда она появится в свете и — кто знает — быть может, составит блестящую партию…
И тут-то исполнилось мое прошение, и стал я вдруг понимать, что сближается речейное: «Егда рекут
мир, нападает внезапу всегубительство», и я исполнился страха за народ свой русский и начал
молиться и всех других, кто ко мне к яме придет, стал со слезами увещевать,
молитесь, мол,
о покорении под нозе царя нашего всякого врага и супостата, ибо близ есть нам всегубительство.
Точно Офелия, эта Шекспирова «божественная нимфа» со своею просьбою не плакать, а
молиться о нем, Ульяна Петровна совсем забыла
о мире. Она
молилась о муже сама, заставляла
молиться за него и других, ездила исповедовать грехи своей чистой души к схимникам Китаевской и Голосеевской пустыни,
молилась у кельи известного провидца Парфения, от которой вдалеке был виден весь город, унывший под тяжелою тучею налетевшей на него невзгоды.