Неточные совпадения
Прежде мы имели мало долгих бесед. Карл Иванович мешал, как осенняя муха, и портил всякий разговор своим присутствием, во все мешался, ничего не понимая, делал замечания, поправлял воротник рубашки у Ника, торопился домой, словом, был очень противен. Через месяц мы не могли провести двух дней, чтоб не
увидеться или не написать письмо;
я с порывистостью моей натуры привязывался больше и больше к Нику, он тихо и глубоко любил
меня.
Они никогда не сближались потом. Химик ездил очень редко к дядям; в последний раз он
виделся с моим отцом после смерти Сенатора, он приезжал просить у него тысяч тридцать рублей взаймы на покупку земли. Отец мой не дал; Химик рассердился и, потирая рукою нос, с улыбкой ему заметил: «Какой же тут риск, у
меня именье родовое,
я беру деньги для его усовершенствования, детей у
меня нет, и мы друг после друга наследники». Старик семидесяти пяти лет никогда не прощал племяннику эту выходку.
Мой камердинер, растерянный, плакал и говорил: «Прощай, моя матушка, не
увижусь я с тобой больше».
Это было невозможно; думая остаться несколько времени в Перми,
я накупил всякой всячины, надобно было продать хоть за полцены, После разных уклончивых ответов губернатор разрешил
мне остаться двое суток, взяв слово, что
я не буду искать случая
увидеться с другим сосланным.
Сейчас написал
я к полковнику письмо, в котором просил о пропуске тебе, ответа еще нет. У вас это труднее будет обделать,
я полагаюсь на маменьку. Тебе счастье насчет
меня, ты была последней из моих друзей, которого
я видел перед взятием (мы расстались с твердой надеждой
увидеться скоро, в десятом часу, а в два
я уже сидел в части), и ты первая опять
меня увидишь. Зная тебя,
я знаю, что это доставит тебе удовольствие, будь уверена, что и
мне также. Ты для
меня родная сестра.
Каких чудес на свете не
видится, Natalie!
Я, прежде чем получил последнюю твою записку, отвечал тебе на все вопросы.
Я слышал, ты больна, грустна. Береги себя, пей с твердостью не столько горькую, сколько отвратительную чашу, которую наполняют тебе благодетельные люди.
Когда нам прочли сентенцию,
я спросил дозволения у Цынского нам
видеться, —
мне позволили.
За несколько часов до отъезда
я еще пишу и пишу к тебе — к тебе будет последний звук отъезжающего. Тяжело чувство разлуки, и разлуки невольной, но такова судьба, которой
я отдался; она влечет
меня, и
я покоряюсь. Когда ж мы
увидимся? Где? Все это темно, но ярко воспоминание твоей дружбы, изгнанник никогда не забудет свою прелестную сестру.
— Ах, боже мой, как это неприятно, — возразил Дубельт. — Какие они все неловкие. Будьте уверены, что
я не пошлю больше полицейского. Итак, до завтра; не забудьте: в восемь часов у графа; мы там
увидимся.
Грановский и мы еще кой-как с ними ладили, не уступая начал; мы не делали из нашего разномыслия личного вопроса. Белинский, страстный в своей нетерпимости, шел дальше и горько упрекал нас. «
Я жид по натуре, — писал он
мне из Петербурга, — и с филистимлянами за одним столом есть не могу… Грановский хочет знать, читал ли
я его статью в „Москвитянине“? Нет, и не буду читать; скажи ему, что
я не люблю ни
видеться с друзьями в неприличных местах, ни назначать им там свидания».
— Сделайте одолжение, скажите ему, что вы сегодня
виделись со
мной и что
я самого дурного мнения о нем, но что с тем вместе никак не думаю, чтоб за это было справедливо обокрасть его мать.
На пароходе
я встретил радикального публициста Голиока; он
виделся с Гарибальди позже
меня; Гарибальди через него приглашал Маццини; он ему уже телеграфировал, чтоб он ехал в Соутамтон, где Голиок намерен был его ждать с Менотти Гарибальди и его братом. Голиоку очень хотелось доставить еще в тот же вечер два письма в Лондон (по почте они прийти не могли до утра).
Я предложил мои услуги.
Мне видится длинный ряд бедных изб, до половины занесенных снегом. По тропинке с трудом пробирается мужичок в заплатах. У него висит холстинная сума через плечо, в руках длинный посох, какой носили древние. Он подходит к избе и колотит посохом, приговаривая: «Сотворите святую милостыню». Одна из щелей, закрытых крошечным стеклом, отодвигается, высовывается обнаженная загорелая рука с краюхою хлеба. «Прими, Христа ради!» — говорит голос.
Неточные совпадения
Правдин.
Я еще
увижусь с вами. Вы завтре едете поутру?
Стародум(к Правдину). Когда же мы
увидимся? Отдохнув,
я сюда приду.
Стародум(читает). «…
Я теперь только узнал… ведет в Москву свою команду… Он с вами должен встретиться… Сердечно буду рад, если он
увидится с вами… Возьмите труд узнать образ мыслей его». (В сторону.) Конечно. Без того ее не выдам… «Вы найдете… Ваш истинный друг…» Хорошо. Это письмо до тебя принадлежит.
Я сказывал тебе, что молодой человек, похвальных свойств, представлен… Слова мои тебя смущают, друг мой сердечный.
Я это и давеча приметил и теперь вижу. Доверенность твоя ко
мне…
Милон. Как
я рад, мой любезный друг, что нечаянно
увиделся с тобою! Скажи, каким случаем…
И того ради, существенная
видится в том нужда, дабы можно было
мне, яко градоначальнику, издавать для скорости собственного моего умысла законы, хотя бы даже не первого сорта (о сем и помыслить не смею!), но второго или третьего.