Неточные совпадения
В. был лет десять старше нас и удивлял нас своими практическими заметками, своим знанием политических дел, своим
французским красноречием и горячностью своего либерализма. Он знал так много и так подробно, рассказывал так мило и так плавно; мнения его были так твердо очерчены, на все был ответ, совет, разрешение. Читал он всё — новые романы, трактаты, журналы, стихи и, сверх того, сильно
занимался зоологией, писал проекты для князя и составлял планы для детских книг.
Генерал
занимался механикой, его жена по утрам давала
французские уроки каким-то бедным девочкам; когда они уходили, она принималась читать, и одни цветы, которых было много, напоминали иную, благоуханную, светлую жизнь, да еще игрушки в шкапе, — только ими никто не играл.
Если аристократы прошлого века, систематически пренебрегавшие всем русским, оставались в самом деле невероятно больше русскими, чем дворовые оставались мужиками, то тем больше русского характера не могло утратиться у молодых людей оттого, что они
занимались науками по
французским и немецким книгам. Часть московских славян с Гегелем в руках взошли в ультраславянизм.
Сколько я ни настаивал, чтоб он
занялся арифметикой и чистописанием, не мог дойти до этого; вместо русской грамматики он брался то за
французскую азбуку, то за немецкие диалоги, разумеется, это было потерянное время и только обескураживало его.
«Что же я за невежда!» — думал он и, придя домой, всю ночь
занимался французским языком; на следующую ночь — тоже, так что месяца через два он почти всякую французскую книжку читал свободно.
Неточные совпадения
Для чего этим трем барышням нужно было говорить через день по-французски и по-английски; для чего они в известные часы играли попеременкам на фортепиано, звуки которого слышались у брата наверху, где
занимались студенты; для чего ездили эти учителя
французской литературы, музыки, рисованья, танцев; для чего в известные часы все три барышни с М-llе Linon подъезжали в коляске к Тверскому бульвару в своих атласных шубках — Долли в длинной, Натали в полудлинной, а Кити в совершенно короткой, так что статные ножки ее в туго-натянутых красных чулках были на всем виду; для чего им, в сопровождении лакея с золотою кокардой на шляпе, нужно было ходить по Тверскому бульвару, — всего этого и многого другого, что делалось в их таинственном мире, он не понимал, но знал, что всё, что там делалось, было прекрасно, и был влюблен именно в эту таинственность совершавшегося.
— Потом, когда мне было шестнадцать лет, мне дали особые комнаты и поселили со мной ma tante Анну Васильевну, а мисс Дредсон уехала в Англию. Я
занималась музыкой, и мне оставили
французского профессора и учителя по-русски, потому что тогда в свете заговорили, что надо знать по-русски почти так же хорошо, как по-французски…
«А вы знаете, чем он теперь особенно
занимается? — спросил он Ивана Федоровича, —
французские вокабулы наизусть учит; у него под подушкой тетрадка лежит и
французские слова русскими буквами кем-то записаны, хе-хе-хе!» Иван Федорович оставил наконец все сомнения.
Однажды мы сидели за уроком с комнате Марыни, которая
занималась с малышами
французским языком, когда ее позвали в кабинет отца.
Вовсе нет. Граф говорил о литературе, как будто никогда ничем другим не
занимался; сделал несколько беглых и верных замечаний о современных русских и
французских знаменитостях. Вдобавок ко всему оказалось, что он находился в дружеских сношениях с первоклассными русскими литераторами, а в Париже познакомился с некоторыми и из
французских. О немногих отозвался он с уважением, других слегка очертил в карикатуре.