Неточные совпадения
Наконец-таки мы уложились, и коляска была готова; господа сели завтракать, вдруг наш кухмист взошел в столовую такой бледный, да и докладывает: «Неприятель в Драгомиловскую заставу вступил», — так у нас у
всех сердце и опустилось,
сила, мол, крестная с нами!
Положение их несколько улучшилось, но
силы были потрачены; жена первая пала под бременем
всего испытанного.
Но есть и другой — это тип военачальников, в которых вымерло
все гражданское,
все человеческое, и осталась одна страсть — повелевать; ум узок, сердца совсем нет — это монахи властолюбия, в их чертах видна
сила и суровая воля.
Разумеется, мой отец не ставил его ни в грош, он был тих, добр, неловок, литератор и бедный человек, — стало, по
всем условиям стоял за цензом; но его судорожную смешливость он очень хорошо заметил. В
силу чего он заставлял его смеяться до того, что
все остальные начинали, под его влиянием, тоже как-то неестественно хохотать. Виновник глумления, немного улыбаясь, глядел тогда на нас, как человек смотрит на возню щенят.
Я его застал в 1839, а еще больше в 1842, слабым и уже действительно больным. Сенатор умер, пустота около него была еще больше, даже и камердинер был другой, но он сам был тот же, одни физические
силы изменили, тот же злой ум, та же память, он так же
всех теснил мелочами, и неизменный Зонненберг имел свое прежнее кочевье в старом доме и делал комиссии.
Но, несмотря на это, опальный университет рос влиянием, в него как в общий резервуар вливались юные
силы России со
всех сторон, из
всех слоев; в его залах они очищались от предрассудков, захваченных у домашнего очага, приходили к одному уровню, братались между собой и снова разливались во
все стороны России, во
все слои ее.
После декабристов
все попытки основывать общества не удавались действительно; бедность
сил, неясность целей указывали на необходимость другой работы — предварительной, внутренней.
Все это так.
Вместо шиллеровского периода это период поль-декоковский; в нем наскоро и довольно мизерно тратится
сила, энергия,
все молодое — и человек готов в commis [приказчики (фр.).] торговых домов.
— Не сердитесь, у меня нервы расстроены; я
все понимаю, идите вашей дорогой, для вас нет другой, а если б была, вы
все были бы не те. Я знаю это, но не могу пересилить страха, я так много перенесла несчастий, что на новые недостает
сил. Смотрите, вы ни слова не говорите Ваде об этом, он огорчится, будет меня уговаривать… вот он, — прибавила старушка, поспешно утирая слезы и прося еще раз взглядом, чтоб я молчал.
Русские крестьяне неохотно сажали картофель, как некогда крестьяне
всей Европы, как будто инстинкт говорил народу, что это дрянная пища, не дающая ни
сил, ни здоровья. Впрочем, у порядочных помещиков и во многих казенных деревнях «земляные яблоки» саживались гораздо прежде картофельного террора. Но русскому правительству то-то и противно, что делается само собою.
Все надобно, чтоб делалось из-под палки, по флигельману, по темпам.
Внимание хозяина и гостя задавило меня, он даже написал мелом до половины мой вензель; боже мой, моих
сил недостает, ни на кого не могу опереться из тех, которые могли быть опорой; одна — на краю пропасти, и целая толпа употребляет
все усилия, чтоб столкнуть меня, иногда я устаю,
силы слабеют, и нет тебя вблизи, и вдали тебя не видно; но одно воспоминание — и душа встрепенулась, готова снова на бой в доспехах любви».
Я и сам думал тогда, что эти тучи разнесутся; беззаботность свойственна
всему молодому и не лишенному
сил, в ней выражается доверие к жизни, к себе.
Беспокойный дух мой искал арены, независимости; мне хотелось попробовать свои
силы на свободе, порвавши
все путы, связывавшие на Руси каждый шаг, каждое движение.
Пятнадцать лет было довольно не только чтобы развить
силы, чтоб исполнить самые смелые мечты, самые несбыточные надежды, с удивительной роскошью и полнотой, но и для того, чтоб сокрушить их, низвергая
все, как карточный дом… частное и общее.
Цепкая живучесть человека
всего более видна в невероятной
силе рассеяния и себяоглушения. Сегодня пусто, вчера страшно, завтра безразлично; человек рассеивается, перебирая давно прошедшее, играя на собственном кладбище…
Ее растрепанные мысли, бессвязно взятые из романов Ж. Санд, из наших разговоров, никогда ни в чем не дошедшие до ясности, вели ее от одной нелепости к другой, к эксцентричностям, которые она принимала за оригинальную самобытность, к тому женскому освобождению, в
силу которого они отрицают из существующего и принятого, на выбор, что им не нравится, сохраняя упорно
все остальное.
Во
всем этом является один вопрос, не совсем понятный. Каким образом то сильное симпатическое влияние, которое Огарев имел на
все окружающее, которое увлекало посторонних в высшие сферы, в общие интересы, скользнуло по сердцу этой женщины, не оставив на нем никакого благотворного следа? А между тем он любил ее страстно и положил больше
силы и души, чтоб ее спасти, чем на
все остальное; и она сама сначала любила его, в этом нет сомнения.
Но что же доказывает
все это? Многое, но на первый случай то, что немецкой работы китайские башмаки, в которых Россию водят полтораста лет, натерли много мозолей, но, видно, костей не повредили, если всякий раз, когда удается расправить члены, являются такие свежие и молодые
силы. Это нисколько не обеспечивает будущего, но делает его крайне возможным.
Мы выбиваемся из
сил, чтоб
все шло как можно тише и глаже, а тут люди, остающиеся в какой-то бесплодной оппозиции, несмотря на тяжелые испытания, стращают общественное мнение, рассказывая и сообщая письменно, что полицейские солдаты режут людей на улицах.
Мелкая и щепетильная обидчивость особенно поразительна в Павле и во
всех его сыновьях, кроме Александра; имея в руках дикую власть, они не имеют даже того звериного сознания
силы, которое удерживает большую собаку от нападений на маленькую.
Дело человеческое состоит в том, чтобы, оплакавши вместе с виновным его падение, указать ему, что он
все еще обладает
силами восстановления.
С посредственными способностями, без большого размаха можно было бы еще сладить. Но, по несчастью, у этих психически тонко развитых, но мягких натур большею частию
сила тратится на то, чтоб ринуться вперед, а на то, чтоб продолжать путь, ее и нет. Издали образование, развитие представляются им с своей поэтической стороны, ее-то они и хотели бы захватить, забывая, что им недостает
всей технической части дела — doigte, [умения (фр.).] без которого инструмент все-таки не покоряется.
Новые друзья приняли нас горячо, гораздо лучше, чем два года тому назад. В их главе стоял Грановский — ему принадлежит главное место этого пятилетия. Огарев был почти
все время в чужих краях. Грановский заменял его нам, и лучшими минутами того времени мы обязаны ему. Великая
сила любви лежала в этой личности. Со многими я был согласнее в мнениях, но с ним я был ближе — там где-то, в глубине души.
Жизнь Грановского в Берлине с Станкевичем была, по рассказам одного и письмам другого, одной из ярко-светлых полос его существования, где избыток молодости,
сил, первых страстных порывов, беззлобной иронии и шалости — шли вместе с серьезными учеными занятиями, и
все это согретое, обнятое горячей, глубокой дружбой, такой, какою дружба только бывает в юности.
Без него стало пусто в Москве, еще связь порвалась!.. Удастся ли мне когда-нибудь одному, вдали от
всех посетить его могилу — она скрыла так много
сил, будущего, дум, любви, жизни, — как другая, не совсем чуждая ему могила, на которой я был!
Практически он был выражением того инстинкта
силы, который чувствуют
все могучие народы, когда чужие их задевают; потом это было торжественное чувство победы, гордое сознание данного отпора.
Глухой стон отвращения вырвался из груди
всего партера, даже жандармы, квартальные и люди кресел, на которых нумера как-то стерты, не нашли
сил аплодировать.
А между тем такова
сила речи сказанной, такова мощь слова в стране, молчащей и не привыкнувшей к независимому говору, что «Письмо» Чаадаева потрясло
всю мыслящую Россию.
Были иные всходы, подседы, еще не совсем известные самим себе, еще ходившие с раскрытой шеей à l'enfant [как дети (фр.).] или учившиеся по пансионам и лицеям; были молодые литераторы, начинавшие пробовать свои
силы и свое перо, но
все это еще было скрыто и не в том мире, в котором жил Чаадаев.
Вся Европа пришла теперь к необходимости деспотизма, чтоб как-нибудь удержать современный государственный быт против напора социальных идей, стремящихся водворить новый чин, к которому Запад, боясь и упираясь, все-таки несется с неведомой
силой.
Хомяков знал очень хорошо свою
силу и играл ею; забрасывал словами, запугивал ученостью, надо
всем издевался, заставлял человека смеяться над собственными верованиями и убеждениями, оставляя его в сомнении, есть ли у него у самого что-нибудь заветное.
Разочарование — слово битое, пошлое, дымка, под которой скрывается лень сердца, эгоизм, придающий себе вид любви, звучная пустота самолюбия, имеющего притязание на
все,
силы — ни на что.
Все партии и оттенки мало-помалу разделились в мире мещанском на два главные стана: с одной стороны, мещане-собственники, упорно отказывающиеся поступиться своими монополиями, с другой — неимущие мещане, которые хотят вырвать из их рук их достояние, но не имеют
силы, то есть, с одной стороны, скупость, с другой — зависть.
Глупо или притворно было бы в наше время денежного неустройства пренебрегать состоянием. Деньги — независимость,
сила, оружие. А оружие никто не бросает во время войны, хотя бы оно и было неприятельское, Даже ржавое. Рабство нищеты страшно, я изучил его во
всех видах, живши годы с людьми, которые спаслись, в чем были, от политических кораблекрушений. Поэтому я считал справедливым и необходимым принять
все меры, чтоб вырвать что можно из медвежьих лап русского правительства.
Тупые консерваторы и революционеры алжирски-ламартиновского толка помогали плутам и пройдохам, окружавшим Наполеона, и ему самому в приготовлении сетей шпионства и надзора, чтоб, растянувши их на
всю Францию, в данную минуту поймать и задушить по телеграфу, из министерства внутренних дел и Elysée,
все деятельные
силы страны.
Но воззрения их, согласные в двух отрицательных принципах, в отрицании царской власти и социализма, в остальном были различны; для их единства были необходимы уступки, а этого рода уступки оскорбляют одностороннюю
силу каждого, подвязывая именно те струны для общего аккорда, которые звучат
всего резче, оставляя стертой, мутной и колеблющейся сводную гармонию.
Разумеется, что при этом кто-нибудь непременно в кого-нибудь хронически влюблен, разумеется, что дело не обходится без сентиментальности, слез, сюрпризов и сладких пирожков с вареньем, но
все это заглаживается той реальной, чисто жизненной поэзией с мышцами и
силой, которую я редко встречал в выродившихся, рахитических детях аристократии и еще менее у мещанства, строго соразмеряющего число детей с приходо-расходной книгой.
Прудон, конечно, виноват, поставив в своих «Противоречиях» эпиграфом: «Destruam et aedificabo»; [«Разрушу и воздвигну» (лат.).]
сила его не в создании, а в критике существующего. Но эту ошибку делали спокон века
все, ломавшие старое: человеку одно разрушение противно; когда он принимается ломать, какой-нибудь идеал будущей постройки невольно бродит в его голове, хотя иной раз это песня каменщика, разбирающего стену.
Политическая деятельность не составляла ни его
силы, ни основы той мысли, которую он облекал во
все доспехи своей диалектики.
Что за хаос! Прудон, освобождаясь от
всего, кроме разума, хотел остаться не только мужем вроде Синей Бороды, но и французским националистом — с литературным шовинизмом и безграничной родительской властью, а потому вслед за крепкой, полной
сил мыслью свободного человека слышится голос свирепого старика, диктующего свое завещание и хотящего теперь сохранить своим детям ветхую храмину, которую он подкапывал
всю жизнь.
А в нем-то и высказывается
весь секрет не только его лица, но его самого, его
силы — той притяжательной и отдающейся
силы, которой он постоянно покорял
все, окружавшее его…
Все подходили по очереди к Гарибальди, мужчины трясли ему руку с той
силой, с которой это делает человек, попавши пальцем в кипяток, иные при этом что-то говорили, большая часть мычала, молчала и откланивалась.