Неточные совпадения
О выборе не может быть и речи; обуздать мысль труднее, чем всякую страсть, она влечет невольно; кто может ее затормозить чувством, мечтой, страхом последствий, тот и затормозит ее, но не все могут. У кого мысль берет верх, у того вопрос не о прилагаемости, не о том — легче или тяжеле будет, тот ищет истины и неумолимо, нелицеприятно
проводит начала, как сен-симонисты некогда, как Прудон до сих пор.
Жизнь была благодатнейшая: он читал; лошадки его пахали монастырские огороды и
возили сено с приписных лугов, а сломанный Зинка, которого в монастыре звали всем его крестным именем — Зиновий, подметал трапезную и растолстел, как тучный теленок, на вкусных квасах и на мягком хлебе.
Сегодня праздник, завтра, в субботу, убирать рожь,
возить сено, а потом воскресенье, опять праздник; каждый день погромыхивал дальний гром; парило, похоже было на дождь, и, глядя теперь на поле, каждый думал о том, дал бы бог вовремя убраться с хлебом, и было весело и радостно, и непокойно на душе.
Покос кипит. На большом лугу косят щепотьевские мужики, из Песочных Вершинок
возят сено наши, сеяновские. За садом сегодня сметали четыре стога.
Неточные совпадения
— За погодку убрать!
Сено же будет! — сказал старик, присевший подле Левина. — Чай, не
сено! Ровно утятам зерна рассыпь, как подбирают! — прибавил он, указывая на навиваемые копны. — С обеда половину добрую
свезли.
— Я давненько не вижу гостей, — сказал он, — да, признаться сказать, в них мало вижу проку.
Завели пренеприличный обычай ездить друг к другу, а в хозяйстве-то упущения… да и лошадей их корми
сеном! Я давно уж отобедал, а кухня у меня низкая, прескверная, и труба-то совсем развалилась: начнешь топить, еще пожару наделаешь.
Но теперь, странное дело, в большую такую телегу впряжена была маленькая, тощая саврасая крестьянская клячонка, одна из тех, которые — он часто это видел — надрываются иной раз с высоким каким-нибудь возом дров или
сена, особенно коли воз застрянет в грязи или в колее, и при этом их так больно, так больно бьют всегда мужики кнутами, иной раз даже по самой морде и по глазам, а ему так жалко, так жалко на это смотреть, что он чуть не плачет, а мамаша всегда, бывало,
отводит его от окошка.
— Люблю дьякона — умный. Храбрый. Жалко его. Третьего дня он сына
отвез в больницу и знает, что из больницы повезет его только на кладбище. А он его любит, дьякон. Видел я сына… Весьма пламенный юноша. Вероятно, таков был Сен-Жюст.
Дормидон претерпел все людские скорби — и не унывает, еще
возит проезжих, сбывает
сено на прииски — и ничего.