Неточные совпадения
Встарь бывала, как теперь в Турции, патриархальная, династическая любовь между помещиками и дворовыми. Нынче нет больше на Руси усердных слуг, преданных
роду и племени своих господ. И это понятно. Помещик не верит в свою
власть, не думает, что он будет отвечать за своих людей на Страшном судилище Христовом, а пользуется ею из выгоды. Слуга не верит в свою подчиненность и выносит насилие не как кару божию, не как искус, — а просто оттого, что он беззащитен; сила солому ломит.
Помня знаменитое изречение Талейрана, я не старался особенно блеснуть усердием и занимался делами, насколько было нужно, чтоб не получить замечания или не попасть в беду. Но в моем отделении было два
рода дел, на которые я не считал себя вправе смотреть так поверхностно, это были дела о раскольниках и злоупотреблении помещичьей
власти.
Дела о раскольниках были такого
рода, что всего лучше было их совсем не подымать вновь, я их просмотрел и оставил в покое. Напротив, дела о злоупотреблении помещичьей
власти следовало сильно перетряхнуть; я сделал все, что мог, и одержал несколько побед на этом вязком поприще, освободил от преследования одну молодую девушку и отдал под опеку одного морского офицера. Это, кажется, единственная заслуга моя по служебной части.
Но воззрения их, согласные в двух отрицательных принципах, в отрицании царской
власти и социализма, в остальном были различны; для их единства были необходимы уступки, а этого
рода уступки оскорбляют одностороннюю силу каждого, подвязывая именно те струны для общего аккорда, которые звучат всего резче, оставляя стертой, мутной и колеблющейся сводную гармонию.
Неточные совпадения
Да, деньги давали
власть, в чем Заполье начало убеждаться все больше и больше, именно деньги в организованном виде, как своего
рода армия.
И не мог осмыслить человек этой
власти над ним естественного, обожествленного человечества, человеческого общества, человеческого
рода, вечно умирающего и вечно рождающего, беспощадно разбивающего все надежды личности на вечную и совершенную жизнь.
Великий муж, коварства полный, // Ханжа, и льстец, и святотать, // Един ты в свет столь благотворный // Пример великий мог подать. // Я чту, Кромвель, в тебе злодея, // Что,
власть в руке своей имея, // Ты твердь свободы сокрушил. // Но научил ты в
род и
роды, // Как могут мстить себя народы: // Ты Карла на суде казнил…
— Ну да, ну да! — поощряет его собеседник-ненавистник, — вот именно это самое и есть! Наконец-то ты догадался! Только, брат, надо пожарные трубы всегда наготове держать, а ты, к сожалению, свою только теперь выкатил! Ну, да на этот раз бог простит, а на будущее время будь уж предусмотрительнее. Не глумись над исправниками вместе с свистунами, а помни, что в своем
роде это тоже предержащая
власть!
Прерогативы
власти — это такого
рода вещь, которая почти недоступна вполне строгому определению. Здесь настоящее гнездилище чисто личных воззрений и оценок, так что ежели взять два крайних полюса этих воззрений, то между ними найдется очень мало общего. Все тут неясно и смутно: и пределы, и степень, и содержание. Одно только прямо бросается в глаза — это
власть для
власти, и, само собой разумеется, только одна эта цель и преследуется с полным сознанием.