Неточные совпадения
Жизнь… жизни, народы, революции, любимейшие головы возникали, менялись и исчезали между Воробьевыми горами и Примроз-Гилем; след их уже почти заметен беспощадным вихрем событий. Все изменилось вокруг: Темза течет вместо Москвы-реки, и чужое племя около… и нет нам
больше дороги на родину… одна мечта двух
мальчиков — одного 13 лет, другого 14 — уцелела!
Не могу сказать, чтоб романы имели на меня
большое влияние; я бросался с жадностью на все двусмысленные или несколько растрепанные сцены, как все
мальчики, но они не занимали меня особенно.
Как
большая часть живых
мальчиков, воспитанных в одиночестве, я с такой искренностью и стремительностью бросался каждому на шею, с такой безумной неосторожностью делал пропаганду и так откровенно сам всех любил, что не мог не вызвать горячий ответ со стороны аудитории, состоящей из юношей почти одного возраста (мне был тогда семнадцатый год).
Обед был
большой. Мне пришлось сидеть возле генерала Раевского, брата жены Орлова. Раевский был тоже в опале с 14 декабря; сын знаменитого Н. Н. Раевского, он
мальчиком четырнадцати лет находился с своим братом под Бородином возле отца; впоследствии он умер от ран на Кавказе. Я рассказал ему об Огареве и спросил, может ли и захочет ли Орлов что-нибудь сделать.
Его мать овдовела и жила в
большой крайности, сын клал сам печку, когда она развалилась; надобно было приискать какое-нибудь ремесло;
мальчику далась грамота, и он стал наниматься писцом в магистрате.
Но он уже навсегда запомнил тот короткий грудной смех, полный сердечной музыки, каким встретили его дома, и раза два в год посещал замок, оставляя женщине с серебряными волосами нетвердую уверенность в том, что такой
большой мальчик, пожалуй, справится с своими игрушками.
Когда мне минуло четырнадцать лет и я мог идти к причастию, моя маменька сказала моему папеньке: „Карл стал
большой мальчик, Густав; что мы будем с ним делать?“ И папенька сказал: „Я не знаю“.
Больше мальчики не сказали друг другу ни слова. Помолчав еще немного и не отрывая глаз от Егорушки, таинственный Тит задрал вверх одну ногу, нащупал пяткой точку опоры и взобрался на камень; отсюда он, пятясь назад и глядя в упор на Егорушку, точно боясь, чтобы тот не ударил его сзади, поднялся на следующий камень и так поднимался до тех пор, пока совсем не исчез за верхушкой бугра.
Неточные совпадения
Во время разлуки с ним и при том приливе любви, который она испытывала всё это последнее время, она воображала его четырехлетним
мальчиком, каким она
больше всего любила его. Теперь он был даже не таким, как она оставила его; он еще дальше стал от четырехлетнего, еще вырос и похудел. Что это! Как худо его лицо, как коротки его волосы! Как длинны руки! Как изменился он с тех пор, как она оставила его! Но это был он, с его формой головы, его губами, его мягкою шейкой и широкими плечиками.
— Ах, нисколько! Это щекотит Алексея и
больше ничего; но он
мальчик и весь у меня в руках; ты понимаешь, я им управляю как хочу. Он всё равно, что твой Гриша… Долли! — вдруг переменила она речь — ты говоришь, что я мрачно смотрю. Ты не можешь понимать. Это слишком ужасно. Я стараюсь вовсе не смотреть.
Левин вдруг покраснел, но не так, как краснеют взрослые люди, — слегка, сами того не замечая, но так, как краснеют
мальчики, — чувствуя, что они смешны своей застенчивостью и вследствие того стыдясь и краснея еще
больше, почти до слез. И так странно было видеть это умное, мужественное лицо в таком детском состоянии, что Облонский перестал смотреть на него.
Надобно заметить, что учитель был
большой любитель тишины и хорошего поведения и терпеть не мог умных и острых
мальчиков; ему казалось, что они непременно должны над ним смеяться.
Подошед к окну, постучал он пальцами в стекло и закричал: «Эй, Прошка!» Чрез минуту было слышно, что кто-то вбежал впопыхах в сени, долго возился там и стучал сапогами, наконец дверь отворилась и вошел Прошка,
мальчик лет тринадцати, в таких
больших сапогах, что, ступая, едва не вынул из них ноги.