В Петербурге навещал меня, больного, Константин Данзас. Много говорил я о Пушкине с его секундантом. Он, между прочим, рассказал мне, что раз как-то, во время
последней его болезни, приехала У. К. Глинка, сестра Кюхельбекера; но тогда ставили ему пиявки. Пушкин просил поблагодарить ее за участие, извинился, что не может
принять. Вскоре потом со
вздохом проговорил: «Как жаль, что нет теперь здесь ни Пущина, ни Малиновского!»
— А «дело», которое мне предстоит, и без подготовки — всегда налицо. Я с благоговением
приму его в свое время из рук отца и останусь верен ему до
последнего вздоха! Прощай.
Княгиня Зинаида Сергеевна, несмотря на осторожность, с которой ей сообщили о случившемся несчастии, бледная как смерть, поспешила к смертному одру своего старшего сына. Она
приняла его
последний вздох.