Он почувствовал, что не может
быть судьею графа Белавина. От судьи требуется, прежде всего, объективное отношение к делу, между тем как он, Караулов, был рабом своего сердца.
— Дело не в этом, — холодно ответил он, — но есть предметы, до которых вам не следует касаться. Не нам
быть судьей, особенно тех, которые неоспоримо чище и выше нас нравственно.
Неточные совпадения
Женщина с умом и сердцем, она инстинктом понимала, что
есть вещи, в которых самые справедливые
судьи — женщины.
— Это жестоко, Караулов, — произнес глухим голосом, не поднимая головы, граф. — Ты прав, я виноват… Но,
быть может, если бы ты
был мой действительный
судья, я сумел бы тебе представить смягчающие мою вину обстоятельства…
— Я знаю, что знаю! Да ты дурак после этого. Разве не прощают женщин? Так тогда бы не
было на земле несчастий и к чему бы заводить тюрьмы и
судей. Да и трудно ли добиться прощения. Смотри, как просто!
— Я у вас не спрашиваю отчетов, граф. Бог
судья, что я позволила разорить вам мое состояние, не только не препятствуя, но и не противореча. Но с минуты, когда вам угодно
было со мною возбудить этот вопрос, не находите ли вы естественным, что я хочу позаботиться о будущности моего ребенка и обеспечить его от грозящей нищеты каким-нибудь капиталом?
«
Будь моим
судьею,
будь моим палачом, бичуй меня, но не отнимай надежды».
— Держу, — отвечал Вулич глухим голосом. — Майор, вы
будете судьею; вот пятнадцать червонцев: остальные пять вы мне должны, и сделаете мне дружбу, прибавить их к этим.
Неточные совпадения
Коробкин (продолжает).«
Судья Ляпкин-Тяпкин в сильнейшей степени моветон…» (Останавливается).Должно
быть, французское слово.
Судья тоже, который только что
был пред моим приходом, ездит только за зайцами, в присутственных местах держит собак и поведения, если признаться пред вами, — конечно, для пользы отечества я должен это сделать, хотя он мне родня и приятель, — поведения самого предосудительного.
Анна Андреевна. Тебе все такое грубое нравится. Ты должен помнить, что жизнь нужно совсем переменить, что твои знакомые
будут не то что какой-нибудь судья-собачник, с которым ты ездишь травить зайцев, или Земляника; напротив, знакомые твои
будут с самым тонким обращением: графы и все светские… Только я, право, боюсь за тебя: ты иногда вымолвишь такое словцо, какого в хорошем обществе никогда не услышишь.
— Я боюсь, что она сама не понимает своего положения. Она не
судья, — оправляясь говорил Степан Аркадьич. — Она подавлена, именно подавлена твоим великодушием. Если она прочтет это письмо, она не в силах
будет ничего сказать, она только ниже опустит голову.
— Я пожалуюсь? Да ни за что в свете! Разговоры такие пойдут, что и не рад жалобе! Вот на заводе — взяли задатки, ушли. Что ж мировой
судья? Оправдал. Только и держится всё волостным судом да старшиной. Этот отпорет его по старинному. А не
будь этого — бросай всё! Беги на край света!