Неточные совпадения
Вернемся, дорогой
читатель, почти за четверть века назад и воссоздадим то прошлое, которое так мгновенно, сильно и ясно промелькнуло в
уме обоих встретившихся стариков.
Вернемся, дорогой
читатель, снова к тому моменту начала нашего правдивого повествования, от которого мы отвлекались к тяжелому прошлому высокого дома, тому прошлому, которое промелькнуло в
умах обоих встретившихся стариков: Иннокентия Антиповича Гладких и варнака, который был,
читатель, конечно, догадался, никто иной, как Егор Никифоров, выдержавший срок назначенной ему каторги и возвращавшийся на свое старое гнездо.
Напротив, то, что каждому читателю должно показаться нарушением естественного порядка вещей и оскорблением простого здравого смысла, могу я считать не требующим от меня опровержений, предполагая, что эти опровержения сами собою явятся в
уме читателя, при одном моем указании на факт.
Неточные совпадения
Все ее личико с несколько вздернутым, так сказать курносым, задорным носиком, дышит
умом, подвижностью и энергией, которой
читатель мог не заподозрить в ней, глядя, как она поднималась с лавки постоялого двора.
— То ужасно, — продолжал Вихров, — бог дал мне, говорят, талант, некоторый
ум и образование, но я теперь пикнуть не смею печатно, потому что подавать
читателям воду, как это делают другие господа, я не могу; а так писать, как я хочу, мне не позволят всю жизнь; ну и прекрасно, — это, значит, убили во мне навсегда; но мне жить даже не позволяют там, где я хочу!..
Ответ на это более ясный
читатель найдет впоследствии, а теперь достаточно сказать, что Сусанна Николаевна продолжала любить мужа, но то была любовь пассивная, основанная на уважении к
уму и благородству Егора Егорыча, любовь, поддерживаемая доселе полным согласием во всевозможных взглядах; чувство же к Углакову выражало порыв молодого сердца, стремление к жизненной поэзии, искание таинственного счастия, словом, чувство чисто активное и более реальное.
И таковы без исключения все критики культурных верующих людей и потому понимающих опасность своего положения. Единственный выход из него для них — надежда на то, что, пользуясь авторитетом церкви, древности, святости, можно запутать
читателя, отвлечь его от мысли самому прочесть Евангелие и самому своим
умом обдумать вопрос. И это удается.
Вообще к Софье Павловне трудно отнестись не симпатично: в ней есть сильные задатки недюжинной натуры, живого
ума, страстности и женской мягкости. Она загублена в духоте, куда не проникал ни один луч света, ни одна струя свежего воздуха. Недаром любил ее и Чацкий. После него она одна из всей этой толпы напрашивается на какое-то грустное чувство, и в душе
читателя против нее нет того безучастного смеха, с каким он расстается с прочими лицами.