— Незачем и спрашивать… Я знаю моего сына… За что он примется, так уже сделает на отличку… Что
заберет себе в голову, того достигнет… Он и теперь все твои дела знает, как свои пять пальцев, и может прекрасно заменить старика Гладких…
— Вы, Порфирий Петрович, пожалуйста, не
заберите себе в голову, — с суровою настойчивостью произнес Раскольников, — что я вам сегодня сознался. Вы человек странный, и слушал я вас из одного любопытства. А я вам ни в чем не сознался… Запомните это.
Нет, так и ломят эти невежи, так и напирают на то, что у них положено, что
заберут себе в голову, готовы хоть стену пробить лбом, лишь бы поступить по правилам.
— Мне давно было известно, что Мишель волочится за вашей дочерью. Я не мешала этому, потому что молодому человеку нельзя же жить без развлечений. Я снисходительна к шалостям молодых людей. Но я не потерплю унижения своей фамилии. Как ваша дочь осмелилась
забрать себе в голову такие виды?
Неточные совпадения
Одна очень любезная дама, — которая приехала вовсе не с тем чтобы танцевать, по причине приключившегося, как сама выразилась, небольшого инкомодите [Инкомодитé (от фр. l’incommоdité) — здесь: нездоровье.]
в виде горошинки на правой ноге, вследствие чего должна была даже надеть плисовые сапоги, — не вытерпела, однако же, и сделала несколько кругов
в плисовых сапогах, для того именно, чтобы почтмейстерша не
забрала в самом деле слишком много
себе в голову.
Она, однако, не потеряла
головы и немедленно выписала к
себе сестру своей матери, княжну Авдотью Степановну Х……ю, злую и чванную старуху, которая, поселившись у племянницы
в доме,
забрала себе все лучшие комнаты, ворчала и брюзжала с утра до вечера и даже по саду гуляла не иначе как
в сопровождении единственного своего крепостного человека, угрюмого лакея
в изношенной гороховой ливрее с голубым позументом и
в треуголке.
— Я тебя спрашиваю, как ты мог
забрать такую нелепость
себе в голову? — повторил Обломов.
Алексей знал, что если отец
заберет что
себе в голову, то уж того, по выражению Тараса Скотинина, у него и гвоздем не вышибешь; но Алексей был
в батюшку, и его столь же трудно было переспорить.