Это нарушение военных законов по воле моего отца поставило меня на нелегальную почву по отношению к Франции, и я как нарушитель этих законов подвергаюсь, если буду застигнут в пределах Франции, наказанию до двух лет тюрьмы и зачислению на законный
срок службы в армию по отбытии наказания.
С нетерпением отбывают они свой законный термин службы, […термин службы… — т. е. установленный
срок службы (лат. terminus — граница).] три года, и по истечении его тотчас же хлопочут о своем переводе и возвращаются восвояси, браня Сибирь и подсмеиваясь над нею.
Если я принадлежу к меньшинству угнетателей, невыгоды неподчинения требованиям правительства будут состоять в том, что меня, как отказавшегося исполнить требования правительства, будут судить и в лучшем случае или оправдают, или, как поступают у нас с менонитами, — заставят отбывать
срок службы на невоенной работе; в худшем же случае приговорят к ссылке или заключению в тюрьму на два, три года (я говорю по примерам, бывшим в России), или, может быть, и на более долгое заключение, может быть, и на казнь, хотя вероятие такого наказания очень малò.
Неточные совпадения
— Отнюдь нет-с, и даже в некотором смысле нелепость. Я только намекнул о временном вспоможении вдове умершего на
службе чиновника, — если только будет протекция, — но, кажется, ваш покойный родитель не только не выслужил
срока, но даже и не служил совсем в последнее время. Одним словом, надежда хоть и могла бы быть, но весьма эфемерная, потому никаких, в сущности, прав на вспоможение, в сем случае, не существует, а даже напротив… А она уже и о пенсионе задумала, хе-хе-хе! Бойкая барыня!
Какое варварское и безжалостное устройство военной
службы в России, с ее чудовищным
сроком! Личность человека у нас везде принесена на жертву без малейшей пощады, без всякого вознаграждения.
По прошествии же данного
срока предписывалось всех годных к военной
службе отдать в солдаты, остальных отправить на поселение, отобрав детей мужеского пола.
Ему оставалось немного дослужить до пенсии. В период молодой неудовлетворенности он дважды бросал
службу, и эти два — три года теперь недоставали до
срока. Это заставляло его сильно страдать: дотянуть во что бы то ни стало, оставить пенсию семье — было теперь последней задачей его жизни.
— Но неужели же ты не можешь понять, что сегодня истекает
срок моему отпуску? Наденька! да пойми же меня, мой друг! Я состою на
службе; я служу не какому-нибудь частному лицу, а государству… Государству, голубчик мой, государству!