Но, кроме того, ежели верить в новоявленные фантазии, то придется веру в
Святое писание оставить. А в Писании именно сказано: рабы! господам повинуйтесь! И у Авраама, и у прочих патриархов были рабы, а они сумели же угодить Богу. Неужто, в самом деле, ради пустой похвальбы дозволительно и веру нарушить, и заветы отцов на поруганье отдать? Для чего? для того, чтоб стремглав кинуться в зияющую пучину, в которой все темно, все неизвестно?
Соберемся мы, бывало, в кружок, поставит нам жена браги, и пошел разговор, старцы эти были народ хошь не больно грамотный, однако из этих цветников да азбуков понабрались кой-чего; сидит себе, знай пьет, да кажный глоток изречением из
святого писания будто закусывает, особливо один — отцом Никитой прозывался.
Обложили окаянные татарове // Да своей поганой силищей, // Обложили они славен Китеж-град // Да во светлый час, заутренний… // Ой ли, Господи, боже наш, // Пресвятая Богородица! // Ой, сподобьте вы рабей своих // Достоять им службу утренню, // Дослушать
святое писание! // Ой, не дайте татарину // Святу церковь на глумление, // Жен, девиц — на посрамление, // Малых детушек — на игрище, // Старых старцев на смерть лютую!
Неточные совпадения
Одни считают у нас достаточным тот минимум мысли, который заключается в социал-демократических брошюрах, другие — тот, который можно найти в
писаниях святых отцов.
Дядя Петр тоже был грамотен и весьма начитан от
писания, они всегда спорили с дедом, кто из
святых кого
святее; осуждали, один другого строже, древних грешников; особенно же доставалось — Авессалому. Иногда споры принимали характер чисто грамматический, дедушка говорил: «согрешихом, беззаконновахом, неправдовахом», а дядя Петр утверждал, что надо говорить «согрешиша, беззаконноваша, неправдоваша».
— Трудно запомнить, — с горечью повторил генерал. — Ах, господа, господа! Сказано в
Писании: духа не угашайте, а вы что делаете? Ведь эта самая
святая, серая скотинка, когда дело дойдет до боя, вас своей грудью прикроет, вынесет вас из огня на своих плечах, на морозе вас своей шинелишкой дырявой прикроет, а вы — не могу знать.
— А это, мол, кимвалы. И в
писании сказано, что царь Давид в кимвалы играл… Да ты, мол, теперича не ломайся, а вот хочешь ли я тебе штуку покажу? Такая, отче
святой, штука, что и на ярмонке за деньги не увидишь.