Неточные совпадения
— Хотим к Москве православной, к Иоанну и
отцу его Терентию! [Митрополит московский, бывший после святого Филиппа.] — прокричал на Софийской площади Василий Никифоров, насилу выбравшийся на нее, прочистя себе путь
мечом, но голос его остался без отголоска.
— Ведомо тебе хлебосольство и единодушие
отца моего с Фомою и то, как они условились соединить нас, детей своих; памятно тебе, как потешались мы забавами молодецкими в странах иноземных, когда, бывало, на конях перескакивали через стены зубчатые, крушили брони богатырские и славно мерились плечами с врагами сильными, могучими, одолевали все преграды и оковы их, вырывали добро у них вместе с руками и зубрили
мечи свои о черепа противников?
—
Отец мой напустился тоже на меня за то, как
посмел я дерзко речь вести с чтимым посадником, близким его сотоварищем, зачем не уступил ему, не согласился на его условия.
«Подавай нам суд и правду!» — кричали они, не ведая ни силы, ни могущества московского князя. — «Наши деды и
отцы были уже чересчур уступчивы ненасытным московским князьям, так почему же нам не вступиться и не поправить дела. Еще подумают гордецы-москвитяне, что мы слабы, что в Новгороде выродились все храбрые и сильные, что вымерли все мужи, а остались дети, которые не могут сжать
меча своего слабою рукою. Нет, восстановим древние права вольности и смелости своей, не дадим посмеяться над собою».
Чурчило, расставшись с
отцом, бросился на помощь к товарищам, но поздно: он успел только поднять
меч, брошенный ляхом во время бегства, и поспешил с ним на помощь к новгородскому воеводе, недавно принявшему участие в битве, и, будучи сам пеший, стал защищать его от конника,
меч которого уже был готов опуститься на голову воеводы… Чурчило сделал взмах
мечом, и конь всадника опустился на колена, а сам всадник повалился через его голову и
меч воткнулся в землю.
Неточные совпадения
Отец, не имея почтения к жене своей, едва
смеет их обнять, едва
смеет отдаться нежнейшим чувствованиям человеческого сердца.
Простаков. Ах,
отец родной! Мы уж видали виды. Я к ним и появиться не
смею.
— Не берет, — сказала Кити, улыбкой и манерой говорить напоминая
отца, что часто с удовольствием
замечал в ней Левин.
Вошел Сережа, предшествуемый гувернанткой. Если б Алексей Александрович позволил себе наблюдать, он
заметил бы робкий, растерянный взгляд, с каким Сережа взглянул на
отца, а потом на мать. Но он ничего не хотел видеть и не видал.
Девочка, любимица
отца, вбежала
смело, обняла его и смеясь повисла у него на шее, как всегда, радуясь на знакомый запах духов, распространявшийся от его бакенбард. Поцеловав его наконец в покрасневшее от наклоненного положения и сияющее нежностью лицо, девочка разняла руки и хотела бежать назад; но
отец удержал ее.