Неточные совпадения
Отворили храмы святые, подняли образа чудотворные, служители Божии преклонили колена и начали упрашивать силы небесные о здоровье матушки нашей
великой княгини, но знать Богу не угодно было ниспослать ей милостей Своих — тело ее почернело, как
вороново крыло, и отекло так, что и рассказать невозможно.
Великому князю подвели богато убранного
вороного коня, покрытого алой бархатной попоной, унизанной жемчугом и самоцветными камнями. Уздечка на нем была наборная из сереброчеканных колец.
Неточные совпадения
Выбрав в поле место для ночлега // И нуждаясь в отдыхе давно, // Спит гнездо бесстрашное Олега — // Далеко подвинулось оно! // Залетело, храброе, далече, // И никто ему не господин — // Будь то сокол, будь то гордый кречет. // Будь то черный
ворон — половчин. // А в степи, с ордой своею дикой // Серым волком рыская чуть свет, // Старый Гзак на Дон бежит
великий, // И Кончак спешит ему вослед.
В Киеве далеком, на горах, // Смутный сон приснился Святославу, // И объял его
великий страх, // И собрал бояр он по уставу. // «С вечера до нынешнего дня, — // Молвил князь, поникнув головою, — // На кровати тисовой меня // Покрывали черной пеленою. // Черпали мне синее вино, // Горькое отравленное зелье, // Сыпали жемчуг на полотно // Из колчанов вражьего изделья. // Златоверхий терем мой стоял // Без конька, и, предвещая горе, // Вражий
ворон в Плесенске кричал // И летел, шумя, на сине море».
Зато если ошибались в сигналах — беда. Нос его багровел больше прежнего, ноздри раздувались, и половина взвода назначалась не в очередь на работу или «удила рыбу». Так называлось двухчасовое стоянье «на прицелке» с мешком песку на штыке.
Воронов ни разу не был наказан ни за сигналы, ни за словесность, ни за фронтовое ученье. В гимнастике и ружейных приемах он был первым в роте, а в фехтовании на штыках побивал иногда «в вольном бою» самого Ермилова, учебного унтер-офицера,
великого мастера своего дела.
Когда старый
ворон вылетел на средину моря, он уморился, стал реже махать крыльями и подумал: теперь я силен, а он слаб, я перенесу его через море; а когда он станет
велик и силен, а я стану слаб от старости, вспомнит ли он мои труды и будет ли переносить меня с места на место?
Да, господин из свиты львиной, мариенбургская ученая
ворона надеется скоро и очень скоро посвятить
Великому Петру переводы Юлия Цесаря, Квинта Курция [Квинт Курций — римский историк (I в. н. э.).], «Institutio rei militaris», «Ars navigarteli» и Эзоповы [Эзоп — полулегендарный древнегреческий баснописец VI–V вв. до н. э., родом из Фригии, вольноотпущенник.] притчи.