Неточные совпадения
Несколько недель провела она
в величайшей тревоге, бросая по временам искоса подозрительные взгляды на встречавшегося Якова Потаповича, но, наконец, видя его прежним, совершенно спокойным и, видимо, ничего не подозревающим, успокоилась и сама, решив, что, верно, Григорий ошибся, или Яков Потапович прошел через сад к Бомелию, жившему по ту
сторону Москвы-реки, почти напротив
хором князя Василия Прозоровского, и не мог, таким образом, подсмотреть и подслушать их.
Он стоял и ждал. Прошло несколько томительных часов, и он со всех
сторон успел обдумать свое положение. Раздался легкий стук двери… Она вышла… Это точно была она, он
в том убедился и дал ей проскользнуть
в хоромы.
В его голове созрел план, и он, почти успокоенный, осторожно перелез назад через забор.
Царский доктор Елисей Бомелий, вскоре после отъезда Иоанна
в Александровскую слободу как свою постоянную царскую резиденцию, тоже перебрался туда на постоянное жительство, и лишь изредка, по большей части вместе с царем, наезжал
в Москву и временно останавливался
в отведенной ему избе, находившейся, как мы уже знаем, по ту
сторону Москвы-реки, невдалеке от
хором князя Василия Прозоровского.
Неточные совпадения
Около него с обеих
сторон стояли также на коленях два молодые клирошанина [Клирошанин — церковнослужитель, поющий
в церковном
хоре (на клиросе).]
в лиловых мантиях с белыми кружевными шемизетками сверх их и с кадилами
в руках.
Следующей (ниже по течению) будет река Улиха с притоком Янго и с перевалом к морю. С левой
стороны в Един впадают: Тали и Бя с притоком Чокчи и с перевалом на реку Ян (приток
Хора), затем река Цзагдасу с притоком Хоймо, потом Оло и Югихе (с притоками Дюго-Югихе 1-я и Дюго-Югихе 2-я) и, наконец, Есын-гу и Ада с притоком Кю.
Невежа ты! Глазеешь, рот разиня, // По
сторонам, а батюшка, великий // Премудрый царь, дивится, что за дура //
В высокие
хоромы забежала // Незваная. Деревня ты, деревня! // Поди к нему, не бойся, не укусит, // Да кланяйся пониже!
Я прервал с ним тогда все сношения. Бакунин хотя и спорил горячо, но стал призадумываться, его революционный такт толкал его
в другую
сторону. Белинский упрекал его
в слабости,
в уступках и доходил до таких преувеличенных крайностей, что пугал своих собственных приятелей и почитателей.
Хор был за Белинского и смотрел на нас свысока, гордо пожимая плечами и находя нас людьми отсталыми.
Как тараканы, сползались со всех
сторон знакомые и незнакомые мелкие людишки
в его обширные, теплые и неопрятные
хоромы; все это наедалось чем попало, но досыта, напивалось допьяна и тащило вон, что могло, прославляя и величая ласкового хозяина; и хозяин, когда был не
в духе, тоже величал своих гостей — дармоедами и прохвостами, а без них скучал.