Через неделю после того, как князь Владимир Воротынский сделался, по
воле князя Василия, женихом его дочери, к хоромам Малюты Скуратова на взмыленном донельзя коне прискакал всадник. Это был по виду неказистый коренастый мужичонка, одетый в черный озям и баранью шапку.
Неточные совпадения
«Они, званые гости… изверги… убийцы»… — пронеслось в уме
князя, но он собрал всю силу
воли и с почти спокойным, деланно приветливым лицом пошел навстречу прибывшим.
Ослепленный и отуманенный любовью к ней же, Григорий Семенов не замечал ничего, тем более, что Григорий Лукьянович поручил ему неусыпное наблюдение за домом
князя Василия, и усердный исполнитель
воли своего господина и своей зазнобушки большую часть своего времени проводил в Москве, изредка, лишь для докладов, приезжая в слободу.
— Нареченный-то, слышь, боярин опальный.
Князь, как приедет, челом бить будет о нем государю, и тогда уж по государевой
воле все и объявится… — понизив голос до шепота, произнес гонец.
Князь Василий не преминул, конечно, исполнить царскую
волю и объехал всех приближенных к царю опричников с просьбой — не обидеть его отсутствием на обручение его единственной дочери. С искренним, неподдельным радушием позвал он и Григория Лукьяновича; под впечатлением почти неожиданной радости, он даже забыл свою к нему неприязнь.
— Что же это значит, брат? Шутка, что ли, над верным слугой? Глумление над ранами моими, над кровью, пролитой за царя и за Русь-матушку? Али может, на самом деле царю сильно занедужилось и он, батюшка, к себе Владимира потребовал!.. Только холоп-то этот подлый не так бы царскую
волю передал, кабы была она милостивая, — почти прошептал
князь Василий.
— Такова
воля царя! Из слов Бомелия я мог заключить, что этою холопскою казнью он обязан именно этой клевете на тебя,
князь Василий.
— Не велел ты докучать себя делом
князя Воротынского, а он между тем дал важные показания: он раскрыл целый адский замысел
князя Владимира Андреевича, главным пособником которого является
князь Василий Прозоровский. Замыслил он извести тебя, государь, и зелья для того припасены в амбарах
князя… Я взял на себя смелость без твоей
воли, государь, и сейчас только что послал приставов обыскать эти амбары без шума, без огласки, так как
князь Владимир, царство ему небесное, точно указал и место, где они хранятся.
— Да будет
воля Божья и государева! Бери меня, подлый холоп! — произнес
князь.
По смерти его и когда уже выяснились дела, Катерина Николаевна уведомила Анну Андреевну, через своего поверенного, о том, что та может получить эти шестьдесят тысяч когда захочет; но Анна Андреевна сухо, без лишних слов отклонила предложение: она отказалась получить деньги, несмотря на все уверения, что такова была действительно
воля князя.
Такова была
воля князя, выраженная в деловой части того же предсмертного письма, при котором приложены были переводные расписки одного из банкирских домов Ниццы на имя Пашкова. Вот куда девался этот, по мнению публики Монте-Карло, исчезнувший миллион.
Неточные совпадения
Однако,
волей Божией, // Недолго он поцарствовал, — // Скончался старый
князь, // Приехал
князь молоденькой, // Прогнал того полковника. // Прогнал его помощника, // Контору всю прогнал,
Влас наземь опускается. // «Что так?» — спросили странники. // — Да отдохну пока! // Теперь не скоро князюшка // Сойдет с коня любимого! // С тех пор, как слух прошел, // Что
воля нам готовится, // У
князя речь одна: // Что мужику у барина // До светопреставления // Зажату быть в горсти!..
Между тем в письме этом, частном, писанном два года назад, завещатель сам излагает настоящую свою
волю или, вернее, желание, излагает скорее в пользу
князей, чем Версилова.
Я попросил его перейти к делу; все дело, как я и предугадал вполне, заключалось лишь в том, чтоб склонить и уговорить
князя ехать просить окончательной помощи у
князя Николая Ивановича. «Не то ведь ему очень, очень плохо может быть, и не по моей уж
воле; так иль не так?»
Она побежала в свою комнату, заперлась и дала
волю своим слезам, воображая себя женою старого
князя; он вдруг показался ей отвратительным и ненавистным… брак пугал ее как плаха, как могила…