В тот же вечер Костя и Маша перебрались в дом молодых Салтыковых — к тете Доне, как
звали дети Дарью Николаевну. Им отвели отдельную комнату, оставив на попечении ранее бывших около них слуг.
Неточные совпадения
Сама цесаревна превратилась из шаловливой красавицы, какой она была в ранней молодости, в грустную, но ласковую женщину, величественного вида. Она жила с чарующею простотой и доступностью, каталась по городу, то верхом, то в открытых санях, и посещала святыни. Все в ней возбуждало умиление народа: даже гостиннодворцы не брали с нее денег за товары. Но чаще всего видели ее в домике у казарм, где она крестила
детей у рядовых и ублажала родителей крестников, входя даже в долги. Гвардейцы
звали ее «матушкой».
После женитьбы Глебушки — так
звала она Глеба Алексеевича — она расчитывала поручить его жене, конечно, избранной ему ею, дальнейшую судьбу обоих
детей, отказав им все свое состояние и тогда… умереть спокойно.
Неточные совпадения
Кити стояла с засученными рукавами у ванны над полоскавшимся в ней
ребенком и, заслышав шаги мужа, повернув к нему лицо, улыбкой
звала его к себе. Одною рукою она поддерживала под голову плавающего на спине и корячившего ножонки пухлого
ребенка, другою она, равномерно напрягая мускул, выжимала на него губку.
— Отчего же непременно в лиловом? — улыбаясь спросила Анна. — Ну,
дети, идите, идите. Слышите ли? Мис Гуль
зовет чай пить, — сказала она, отрывая от себя
детей и отправляя их в столовую.
— Ax, жаль-то как! — сказал он, качая головой, — совсем еще как
ребенок. Обманули, это как раз. Послушайте, сударыня, — начал он
звать ее, — где изволите проживать? — Девушка открыла усталые и посоловелые глаза, тупо посмотрела на допрашивающих и отмахнулась рукой.
Зови меня вандалом: // Я это имя заслужил. // Людьми пустыми дорожил! // Сам бредил целый век обедом или балом! // Об
детях забывал! обманывал жену! // Играл! проигрывал! в опеку взят указом! // Танцо́вщицу держал! и не одну: // Трех разом! // Пил мертвую! не спал ночей по девяти! // Всё отвергал: законы! совесть! веру!
Прибежали в избу
дети, // Второпях
зовут отца: // «Тятя, тятя, наши сети // Притащили мертвеца!»