Неточные совпадения
«Девчонка-звереныш», как прозвали Дашу
соседи, служила темой бесчисленных и непрерывных рассказов, тем более, что сам ее отец Николай Митрофанович с горечью жаловался на
дочь всем встречным и поперечным и выражал недоумение, в кого она могла уродиться.
Это поведение
дочери у гроба отца возмутило
соседей и стало надолго предметом обсуждения обывателей Сивцева Вражка. Заметили также взгляды ненависти и презрения, которые подчас останавливала неутешная вдова на своей единственной
дочери, которая, казалось бы, в минуту потери мужа, должна бы была сделаться особенно дорогой для одинокой матери. Все это подтвердило в глазах обывателей созданную уже целые годы легенду о происхождении этого «звереныша».
Все это, повторяем, возмущало
соседей, и рассказы о ее молодечестве, а кстати и беспутстве, преувеличенные и разукрашенные, ходили по Сивцеву Вражку, хотя участие девиц в кулачных боях не было в то время совершенно исключительным явлением. Молва о ней, как о «выродке человеческого рода», «звере рыкающем», «исчадьи ада», «чертовой
дочери» снежным комом катились по Москве.
Убеждение, высказанное еще покойным Николаем Митрофановым о том, что его
дочь останется «вековухой», то есть не выйдет замуж, разделяли не только близкие
соседи, но и все обыватели Сивцева Вражка.
Куры, разрывшие грядки, собака, выпившая куриное яйцо, кошка, посетившая погреб, зависть к успеху
дочери соседа у парней, ревность к мужу — вся жизнь выносилась на улицу в резких криках, в обидных словах и с яростным бесстыдством кликуш оплёвывалась желчью, обливалась грязью.
Возле него стояли Любочка и
дочери соседа, полковника Букреева, Наталья и Валентина, или, как их все звали, Ната и Вата, анемичные и болезненно-полные блондинки лет 16–17, в белых платьях, поразительно похожие друг на друга.
Все это съехалось по большей части из Сосновки и явилось попировать на свадьбу к старому Глебу, который женил приемыша своего на
дочери соседа, такого же рыбака, по прозванию Кондратия.
Неточные совпадения
Генерал жил генералом, хлебосольствовал, любил, чтобы
соседи приезжали изъявлять ему почтенье; сам, разумеется, визитов не платил, говорил хрипло, читал книги и имел
дочь, существо невиданное, странное, которую скорей можно было почесть каким-то фантастическим видением, чем женщиной.
— Нет, не злые: деревяшки какие-то. А впрочем, я не могу на них пожаловаться.
Соседи есть: у помещика Касаткина
дочь, образованная, любезная, добрейшая девица… не гордая…
Перебиваясь кое-как со дня на день при помощи бурмистра Якова, заменившего прежнего управляющего и оказавшегося впоследствии времени таким же, если не большим, грабителем да сверх того отравлявшего мое существование запахом своих дегтярных сапогов, вспомнил я однажды об одном знакомом соседнем семействе, состоявшем из отставной полковницы и двух
дочерей, велел заложить дрожки и поехал к
соседям.
На другой день, ровно в двенадцать часов, гробовщик и его
дочери вышли из калитки новокупленного дома и отправились к
соседу. Не стану описывать ни русского кафтана Адриана Прохорова, ни европейского наряда Акулины и Дарьи, отступая в сем случае от обычая, принятого нынешними романистами. Полагаю, однако ж, не излишним заметить, что обе девицы надели желтые шляпки и красные башмаки, что бывало у них только в торжественные случаи.
Соседи говорили о свадьбе, как о деле уже конченном, а добрая Прасковья Петровна радовалась, что
дочь ее наконец нашла себе достойного жениха.