Неточные совпадения
Кузьма не последовал за нею, а стал сейчас же исполнять ее приказание. Он уже ранее принес
в погребицу
железную лопату и без приказа барыни думал зарыть Фимку именно там. Вырыв глубокую яму, он бросил
в нее труп, набросил на него лохмотья
одежды покойной, засыпал землею и сравнял пол этой же лопатой и ногами.
Неточные совпадения
Нехлюдов слушал и вместе с тем оглядывал и низкую койку с соломенным тюфяком, и окно с толстой
железной решеткой, и грязные отсыревшие и замазанные стены, и жалкое лицо и фигуру несчастного, изуродованного мужика
в котах и халате, и ему всё становилось грустнее и грустнее; не хотелось верить, чтобы было правда то, что рассказывал этот добродушный человек, — так было ужасно думать, что могли люди ни за что, только за то, что его же обидели, схватить человека и, одев его
в арестантскую
одежду, посадить
в это ужасное место.
В дни голодовок, — а ему приходилось испытывать их неоднократно, — он приходил сюда на базар и на жалкие, с трудом добытые гроши покупал себе хлеба и жареной колбасы. Это бывало чаще всего зимою. Торговка, укутанная во множество
одежд, обыкновенно сидела для теплоты на горшке с угольями, а перед нею на
железном противне шипела и трещала толстая домашняя колбаса, нарезанная кусками по четверть аршина длиною, обильно сдобренная чесноком. Кусок колбасы обыкновенно стоил десять копеек, хлеб — две копейки.
Эти трое — первейшие забавники на базаре: они ловили собак, навязывали им на хвосты разбитые
железные вёдра и смотрели, смеясь, как испуганное животное с громом и треском мечется по площади, лая и визжа.
В сырые дни натирали доски тротуара мылом, любуясь, как прохожий, ступив
в натёртое место, скользил и падал; связывали узелки и тюрички, наполняя их всякою дрянью, бросали на дорогу, — их веселило, когда кто-нибудь поднимал потерянную покупку и пачкал ею руки и
одежду.
Направо, между царскими и боковыми дверьми, был нерукотворенный образ спасителя, удивительной величины; позолоченный оклад, искусно выделанный, сиял как жар, и множество свечей, расставленных на висящем паникадиле, кидали красноватые лучи на возвышающиеся части мелкой резьбы, или на круглые складки
одежды; перед самым образом стояла
железная кружка, — это была милость у ног спасителя, — и над ней внизу образа было написано крупными, выпуклыми буквами: приидите ко мне
вcи труждающиеся и аз успокою вы!
Наконец
железные запоры упали, и врата Борецких растворились: выходит Марфа
в златой
одежде и
в белом покрывале.