Неточные совпадения
Вечная буря царствовала
в доме Салтыковых. Все дрожало, все трепетало под гнетом тяжелой руки «властной помещицы». Подобно птичкам во время бури и грозы, забирающимся
в самую
густую листву дерев и, чутко насторожась, внемлящим разбушевавшейся природе, Костя и Маша по целым часам сидели
в укромных уголках своей комнаты, разделенной ширмами, и с нежных дней раннего детства привыкли находить
в этой близости спасительное средство к уменьшению порой обуявшего их панического страха.
Их статные, могучие стволы великолепно чернели на золотисто-прозрачной зелени орешников и рябин; поднимаясь выше, стройно рисовались на ясной лазури и там уже раскидывали шатром свои широкие узловатые сучья; ястреба, кобчики, пустельги со свистом носились под неподвижными верхушками, пестрые дятлы крепко стучали по толстой коре; звучный напев черного дрозда внезапно раздавался
в густой листве вслед за переливчатым криком иволги; внизу, в кустах, чирикали и пели малиновки, чижи и пеночки; зяблики проворно бегали по дорожкам; беляк прокрадывался вдоль опушки, осторожно «костыляя»; красно-бурая белка резво прыгала от дерева к дереву и вдруг садилась, поднявши хвост над головой.
Было скучно.
В густой листве придорожных берез шевелились порой какие-то вздохи, а из села, колокольня которого осталась позади, за холмом, слышался редкий, надтреснутый звон.
Словно тысячи металлических струн протянуты
в густой листве олив, ветер колеблет жесткие листья, они касаются струн, и эти легкие непрерывные прикосновения наполняют воздух жарким, опьяняющим звуком. Это — еще не музыка, но кажется, что невидимые руки настраивают сотни невидимых арф, и всё время напряженно ждешь, что вот наступит момент молчания, а потом мощно грянет струнный гимн солнцу, небу и морю.
Неточные совпадения
Все было то же кругом; так же нерушимо
в подробностях и
в общем впечатлении, как пять лет назад, лишь
гуще стала
листва молодых вязов; ее узор на фасаде здания сдвинулся и разросся.
Было очень тихо, только жуки
гудели в мелкой
листве берез, да вечерний ветер, тепло вздыхая, шелестел хвоей сосен.
Место для бивака было выбрано нельзя сказать чтобы удачное. Это была плоская седловина, поросшая
густым лесом.
В сторону от нее тянулся длинный отрог, оканчивающийся небольшой конической сопкой. По обеим сторонам седловины были
густые заросли кедровника и еще какого-то кустарника с неопавшей сухой
листвой. Мы нарочно зашли
в самую чащу его, чтобы укрыться от ветра, и расположились у подножия огромного кедра высотой, вероятно, 20 м.
Ничто не изменилось
в тихой усадьбе. По-прежнему шумели буки
в саду, только их
листва будто потемнела, сделалась еще
гуще; по-прежнему белели приветливые стены, только они чуть-чуть покривились и осели; по-прежнему хмурились и соломенные стрехи, и даже свирель Иохима слышалась
в те же часы из конюшни; только теперь уже и сам Иохим, остававшийся холостым конюхом
в усадьбе, предпочитал слушать игру слепого панича на дудке или на фортепиано — безразлично.
Море иногда мелькало между деревьями, и тогда казалось, что, уходя вдаль, оно
в то же время подымается вверх спокойной могучей стеной, и цвет его был еще синее, еще
гуще в узорчатых прорезах, среди серебристо-зеленой
листвы.