Высшее правительство огромного христианского государства, 19 веков после Христа, ничего не могло придумать более полезного, умного и нравственного для противодействия нарушениям законов, как то, чтобы людей, нарушавших законы, взрослых и иногда старых людей, оголять, валить на пол и
бить прутьями по заднице [И почему именно этот глупый, дикий прием причинения боли, а не какой-нибудь другой: колоть иголками плечи или какое-либо другое место тела, сжимать в тиски руки или ноги или еще что-нибудь подобное?].
Неточные совпадения
Были оборваны, — будете голы вы, //
Били вас палками, розгами, кнутьями, // Будете биты железными
прутьями!..
—
Попер, идол! — завистливо сказал хромой и вздохнул, почесывая подбородок. — А колокольчик-то этот около, слышь, семнадцати пудов, да — в лестницу нести. Тут, в округе, против этого кузнеца никого нет. Он всех
бьет. Пробовали и его, — его, конечно, массыей народа надобно
бить — однакож и это не вышло.
Последний раз я видел Мишу Хлудова в 1885 году на собачьей выставке в Манеже. Огромная толпа окружила большую железную клетку. В клетке на табурете в поддевке и цилиндре сидел Миша Хлудов и пил из серебряного стакана коньяк. У ног его сидела тигрица,
била хвостом по железным
прутьям, а голову положила на колени Хлудову. Это была его последняя тигрица, недавно привезенная из Средней Азии, но уже прирученная им, как собачонка.
— Да ведь всему же, братец, есть мера; я сам человек печный, а ведь уж у них — у него вот и у покойницы, — если заберется что в голову, так словно на
пруте их
бьет.
Мембрана все еще дрожала. Молот
бил там — внутри у меня — в накаленные докрасна
прутья. Я отчетливо слышал каждый удар и… и вдруг она это тоже слышит?